Через несколько недель ученый получил почетную докторскую степень от Колумбийского университета, а вскоре после этого удостоился подобной чести от Йельского университета.

Тем временем между Теслой и Кэтрин Джонсон установилась регулярная переписка. Правда, довольно странная: она писала лично ему, он же, как и подобает истинному джентльмену, отвечал ей, направляя письма ее мужу. До нашего времени дошло много этих писем, почти в каждом Кэтрин уговаривает его прийти к ним поскорее. Впрочем, Тесла и сам охотно ходил к ним. Это было, наверное, единственное место, где он мог почувствовать себя как в своем доме, которого у него не было со времени отъезда из Хорватии.

Только здесь его могли долго уговаривать заняться своим здоровьем и указывать на его болезненный вид. Тесла выслушивал эти увещевания снисходительно, но ему было приятно. Впрочем, он далеко не всегда принимал приглашения Джонсонов, и Кэтрин даже упрекала его, что он шлет «сухие телеграммы добрым друзьям, которые его так ждут». В другой раз, все-таки приняв ее приглашение на обед, Тесла объяснял: «Даже обед у “Дельмонико” — слишком светский для меня, и я опасаюсь, что если буду слишком часто изменять своим простым привычкам, то попаду в беду. Я принял твердое решение не принимать никаких предложений, пусть и очень соблазнительных; но в этот раз я вспомнил, что скоро буду лишен радости вашего общества (поскольку не смогу последовать за вами в Ист-Хэмптон, где вы намереваетесь провести это лето), — мной овладело непреодолимое желание принять участие в этом обеде, желание, которое никакой здравый смысл и осознание нависающей опасности не могут преодолеть. В предвкушении радости и возможного последующего страдания я остаюсь…»

Мартин и Джонсоны иногда устраивали «заговоры», чтобы вытащить своего знакомого куда-нибудь отдохнуть или просто за город на выходные. Надо сказать, это у них тоже не часто получалось. «Я не верю, что он скоро прекратит работу, — жаловался Мартин Джонсонам. — Когда я будто случайно заговорил с ним о Калифорнии, выяснилось, что он уже получил оттуда приглашение прочесть лекцию, поэтому не хочу засовывать его голову в пасть ко льву. Надеюсь, что он будет бережнее относиться к своему здоровью, и вы можете оказать всем нам большую услугу своими своевременными словами».

Они пытались устроить и его личную жизнь. Ведь Тесле уже «стукнуло» 38 лет, а он не только не был женат, но и вообще, похоже, не имел никаких отношений с женщинами, кроме светских. И это несмотря на то, что теперь у него было немало поклонниц, настоящих «фанаток», по-нашему. Тот же Мартин однажды попросил Кэтрин прочитать Тесле «недельную лекцию на этот счет» и намекал на какой-то план, «чтобы свести его с этим доктором».

Что это был за план и о каком докторе шла речь — осталось неизвестным, но, вероятно, имелись в виду какие-то проблемы Теслы в интимной сфере. «Несмотря на это, — писал Мартин Джонсонам, — боюсь, что он будет продолжать жить с убеждением, что женщина — это всегда Далила, которая лишит его волос».

Но Теслу, похоже, беспокоило уже совсем другое. В одном из своих интервью он намекнул, что «занят несколькими чрезвычайно многообещающими секретными экспериментами, но не может ни намеком упомянуть об их сути». «Однако мистер Тесла разрешил мне написать, что когда-нибудь сумеет передать колебания по земле и можно будет послать сообщение в город с океанского лайнера, как бы далеко он ни находился, без всяких проводов», — отмечал репортер.

Но тут разразилась катастрофа.

Это случилось в ночь на 13 марта 1895 года. Вероятно, во всем было виновато короткое замыкание. Возникло возгорание, и в здании на Пятой авеню начался пожар. Огонь быстро распространялся по деревянным перекрытиям, и когда пожарным все-таки удалось с ним справиться, выяснилось, что несколько этажей выгорели полностью. Именно те, где находились офис и лаборатория Теслы.

Пол сгорел, и вся аппаратура в лаборатории рухнула с четвертого этажа на второй и превратилась в груду расплавленного железа. «Две готовые развалиться кирпичные стены и разверстая пасть мрачной пропасти, полная черной воды и масла, — вот все, что можно было увидеть в то роковое утро, — писали газеты. — Больше ничего не осталось от лаборатории, которая для всех, кто посещал ее, была одним из самых интересных мест на земле».

Жертв не было, а сам Тесла к моменту начала пожара уже вернулся в отель и лег спать. Оборудование лаборатории и помещение не были застрахованы. Убытки составили огромную сумму — по некоторым данным, 250 тысяч долларов. Но материальные потери казались Тесле слишком мелкой неприятностью по сравнению с тем, что за несколько часов он фактически потерял труд всей своей жизни. Пропало все — экспериментальные установки, приборы, чертежи, расчеты, документы, дневники.

Тесла держался достойно. Он прибыл к тому месту, где находилась его лаборатория, когда все уже было кончено. Репортеры закидали его вопросами. Он ответил, что помнит все свои изобретения, и даже без чертежей и записей все они в скором времени будут восстановлены. Сказал, что безвозвратно погибли лишь две вещи — скульптурный портрет его матери и письма родных и близких.

По городу пошли слухи, что лабораторию подожгли сотрудники Теслы, которых якобы подкупил его конкурент Эдисон.

Когда Теслу попросили прокомментировать подобные предположения, он искренне возмутился и заявил, что такого бесчестного поступка Эдисон, которого он всегда считал порядочным человеком и великим изобретателем, совершить никак не мог.

Когда Тесла говорил, что все сгоревшие чертежи и рукописи хранятся в его памяти как в надежном сейфе, он, конечно, преувеличивал. Несмотря на феноменальную память ученого, восстановить их полностью было невозможно даже ему. Позже Тесла скажет, что даже компенсация в миллион долларов не смогла бы смягчить для него последствия катастрофы.