— Однако для выполнения твоего задания мабден тебе не подходит, — мрачно сказал Корум. — Разве я не прав?

— Должен отметить: ты начинаешь соображать быстрее. Ты прав: ни один мабден не в силах пережить то, что должен пережить ты. И я не уверен еще, что даже вадаг…

— Каково же задание?

— Нужно украсть кое-что, совершенно мне необходимое для реализации некоторых моих планов.

— А сам ты не можешь это украсть?

— Конечно, нет. Разве могу я покинуть свой остров? Ведь тогда они без сомнения меня уничтожат.

— Кто?

— Мои соперники, разумеется! Повелители Мечей и прочие… Я до сих пор жив только благодаря сложным и хитроумным заклятиям, которые защищают мой остров. А они хотя и могут разрушить мои чары, но не решаются. Из боязни некоторых последствий… В том числе, например, разрушения Пятнадцати плоскостей мироздания, а следовательно, и уничтожения самих Повелителей Мечей. Нет, украсть эту вещь для меня должен ты. И только ты. У остальных не хватит ни мужества, ни, в конце концов, побудительных причин. Если ты это сделаешь, я немедленно верну Ралину тебе. А если ты по-прежнему мечтаешь о мести, то у тебя будут все возможности отомстить этому Гландиту-а-Краэ. Но уверяю тебя, настоящая причина всех бед и даже существования самого Гландита — Рыцарь Мечей. Так что, украв у него эту вещь, ты уже в достаточной степени будешь отомщен.

— Что же я должен украсть? — спросил Корум.

— Его сердце, господин Корум, — хихикнул ему в ответ Шул.

— Ты желаешь, чтобы я убил бога и отнял у него сердце?

— Теперь мне совершенно ясно, что ты удивительно несведущ в природе богов. Да если ты убьешь Рыцаря Мечей, последствия этого просто трудно себе вообразить! Он, разумеется, не хранит свое сердце в груди. Оно защищено куда лучше. Сердце свое он хранит в этой плоскости, мозг — в другой, и так далее. Это ведь очень удобно, согласись?

Корум вздохнул.

— Потом тебе придется подробнее объяснить мне кое-что, — сказал он. — А теперь освободи Ралину. Обещаю, что попробую выполнить твою просьбу.

— Ты исключительно упрям, господин Корум!

— Если я единственный, кто может помочь тебе претворить в жизнь свои амбиции, принц Шул, то я, безусловно, могу позволить себе быть сколь угодно упрямым.

Юные губы дрогнули, уродливо изогнулись, и Шул зарычал столь же злобно, как воины-мабдены перед битвой.

— Я рад, что ты не бессмертен, господин Корум, и будешь раздражать меня своей самонадеянностью всего каких-то три-четыре столетия. Ну хорошо. Я сейчас покажу тебе Ралину и докажу, что она в безопасности. Но не отпущу ее. Она останется здесь; ты получишь ее тогда, когда сердце Рыцаря Мечей будет принадлежать мне.

— Какой тебе в нем прок?

— Обладая им, я смогу заключить очень выгодную сделку.

— Возможно, у тебя и амбиции бога, господин Шул, но методы уличного торговца.

— ПРИНЦ Шул! Твои оскорбления ничуть не задевают меня. А теперь…

Шул исчез в облаке возникшего ниоткуда мелочно-белого дыма. Потом в дыму появилось изображение: корабль мертвецов, знакомая каюта и мертвый маркграф, обнимающий… живую Ралину! Корум видел, что Ралина в ужасе кричит, но не может противиться своему супругу…

— Ты сказал, что ей ничто не угрожает, Шул! Ты сказал, что она в безопасности!

— Да, она в безопасности — в объятиях своего любящего супруга, — раздался ниоткуда раздраженный голос Шула.

— Освободи ее немедленно!

Корабль исчез. Ралина, задыхаясь и дрожа от пережитого ужаса, возникла перед Корумом.

— Корум?

Вадаг бросился к ней и заключил в объятия, но она с омерзением оттолкнула его.

— Ты не Корум! Наверное, ты призрак? Ведь я заключила сделку со смертью, чтобы спасти Корума…

— Я настоящий, Ралина! Я ведь тоже заключил сделку, чтобы спасти тебя!

— Я не понимала тогда, как глупо поступила… Да и условия были мне не совсем ясны… Он намеревался…

— Даже мертвецам приятно порой порадовать себя, госпожа Ралина, — возле них возникло некое человекоподобное существо в зеленой куртке и штанах. Шул с удовлетворением заметил изумление Корума. — У меня в распоряжении несколько тел. Я могу пользоваться любым. Это, например, далекий предок надрагов, насколько я знаю. Во всяком случае, кто-то из этих народов.

— Кто это, Корум? — Ралина теснее прижалась к нему. Ее била дрожь. Корум крепко обнял ее за плечи. Кожа у нее все еще была немного влажной.