Зара расслабилась, закрывая глаза. Она упорно пыталась вытеснить из сознания боль и возбудиться. Когда его пальцы нежно гладили её там, а пальцы второй руки ласкали бедро, снимая понемногу боль, она позволила себе выдохнуть и расслабить тело.

— Да, вот так, моя хорошая, получай удовольствие, — говорил он, прижимаясь губами к её лону, проталкивая язык внутрь, задевая стенки.

Смесь боли и удовольствия снесла ей крышу, подчиняя, подменяя её сущность. Нервы до того накалились, что она решила сдаться. Капитуляция. Он давал ей шанс сбежать от боли, и она им воспользуется. Отдавшись во власть его чувственных движений, девушка ощутила первые ростки этого больного желания, которое не должно было родиться. Только не в таких условиях.

— Так гораздо лучше, — удовлетворенно сказал Макс и оторвался от неё, последний раз касаясь её языком в самом чувствительном месте. Просто потому, что ему так захотелось.

Его член приблизился к её входу и, немедля больше ни секунды, Макс вошел в неё. Зара лишь издала всхлип и приняла весь дискомфорт от его вторжения. Ласки ласками, а до конца она не возбудилась. Но ей казалось, что он получал гораздо более сильное удовольствие от секса, причиняющего ей легкую боль, чем от секса, когда она получала наслаждение в равной степени. Садист в нём не засыпал ни на минуту, бодрствуя и следя, чтобы Макс не был нежен с ней больше, чем его извращенная сущность могла себе этого позволить.

Это был не секс, а тупой трах. Он трахал её, как животное. Собаку, например. Сегодня он явно дал ей понять, кто она для него. Его фрикции не приносили ничего кроме ощущения жжения и неприязни. Зара даже ни разу не застонала.

— Почему я не слышу тебя, зайка? Почему ты не кричишь, показывая мне свою любовь? — Толкнулся глубже в неё.

— Потому, что не люблю, — сказала она, поздно спохватившись.

Он остановился.

— Не любишь? — Бровь приподнялась. — Даже так?

— Так!

— А кого же ты тогда любишь? Может, Михаила? — Сильно сдавил её бедра руками, чувствуя, как зверь начал поднимать голову. Бабочка отвергала его… Бабочка за это поплатится.

— Может, и его. — Дерзила она, совсем забывшись. Пусть и ему будет неприятно.

Глаза Макса налились кровью и, зарычав, он дёрнул цепи, сковывавшие её конечности. Резкими движениями отсоединив их, он рванул ее на себя.

— Тогда я помогу тебе избавиться от этой любви, — прошептал ей в лицо и бросил обратно на матрац, а сам встал и направился к сооружению, стоявшему в углу под тканью.

Зара съежилась. Она так и не решилась заглянуть под ткань. Значит, увидит сейчас, что там скрывалось… А скрывалась там... Гильотина!!! Она даже вскрикнула.

— Что это?!

— Это гильотина, — спокойно пояснил Макс, выкатывая конструкцию из угла.

Установил её посередине комнаты, открыл замок, поднимая крепление для головы, и выжидающе посмотрел на девушку. Она замотала головой и отползла в угол. Нет, она не пойдет к нему! Что он сделает с ней, когда она будет совершенно беспомощна? Реально отрубит голову? Дрожь по телу прекратилась, каждую клетку теперь сковало, словно цепями. Металл грубо впивался в них, заставляя распадаться на атомы. Извращенная фантазия этого маньяка будоражила мозг вновь и вновь. Он хищно улыбнулся и пошёл к ней.

— Не надо, милая, сопротивляться. Иначе количество ударов будет больше. Давай, сделай правильный выбор. — Остановился, давая ей возможность прийти к нему самой.

Зара переводила взгляд с него на эту ужасающую штуку. Пойти самой или быть насильно закованной в неё? Господи, дай ей сил остаться сегодня в живых… Она неуверенно встала, все еще сомневаясь, как лучше поступить. А впрочем, какой тут, к черту, выбор? Она в любом случае окажется в этой штуке. Сделав несмелые шаги по направлению к нему, она остановилась. Черт, было дико страшно. Макс, не желая больше ждать, притянул её к себе.

— Тебе понравится, девочка моя. — Зарылся лицом в волосы. — Ты же знаешь, что любовь и боль идут за руку. Это аксиома…

От этих слов её ноги подкосились, слабость вызвала головокружение. Ну, почему так страшно? Всего лишь какая-то имитация средневековой гильотины… Всего лишь… Макс подвел её к конструкции и помог забраться внутрь. Ноги опять оказались в плену оков, теперь руки. И самое страшное — голова…

— Не надо, пожалуйста. — Стала сопротивляться она. — Можно без головы? Пожалуйста!

— Дорогая, в том вся суть — в голове, — сказал он и силой наклонил её голову в выемку, захлопывая крепление. — А теперь скажи мне, как сильно ты любишь этого сутенера? — спросил, вставая перед ней.

— Не люблю я его.

— Но ведь пять минут назад ты говорила совсем другие слова. Значит, опять врешь?

Зара тяжело сглотнула. Что опять за игры он вёл? Как нужно было ответить, чтобы выжить?!

— Сейчас поиграем с твоим ротиком, чтобы очистить его от сегодняшней лжи… — Спустил брюки ниже, освобождая член. — Открой ротик шире, малышка. — Она подчинилась, и он затолкал член глубоко ей в рот, прижимая голову к лобку, чтобы войти ещё глубже.