— Первые два едва ли имеют значение, если нужно соблюдать последние.

— Умница девочка! — ухмыльнулся Скотт.

Во вторник я впервые по-настоящему осознала, что значит быть женой Ф. Скотта Фицджеральда.

Мы едва успели одеться, как в дверь номера постучали. Когда в субботу Скотт упомянул, что в понедельник на час назначено его первое интервью с журналом, выбранное время показалось мне вполне разумным. Тогда мы еще не понимали, что каждую ночь засыпать будем только к рассвету. Соблазн нью-йоркских развлечений оказался непреодолим. Если бы можно было выжить без сна вообще, мы бы с радостью отказались от него.

— Я могу предстать на людях? — спросил Скотт.

Стук в дверь повторился.

— Иду! — крикнул он.

Я поправила ему галстук и поцеловала Скотта.

— Не переживай.

— И не думал. Он выпускник Принстона.

Скотт открыл дверь, за которой оказался Джим Эллис, лысеющий мужчина лет тридцати, с мягким круглым лицом и собачьими глазами. Коричневый пиджак был тесен ему в плечах и на талии, рукава задирались, открывая потертые манжеты. Складывалось впечатление, что костюм сел после стирки, или его владелец располнел, или, быть может, он просто одолжил его в последний момент у соседа или коллеги. Эллис писал заметки для журнала, о котором я никогда не слышала. Какой-то новый таблоид, как объяснил мне Скотт.

Эллис пожал Скопу руку:

— Спасибо, что согласился поговорить со мной. Нашим читателям не терпится узнать реального человека, сотворившего чудо, отражаемое на страницах книги.

— Буду рад.

Скоп провел его в гостиную и кивнул на стул слева от меня, на который послушно опустился наш гость. Я улыбнулась ему, карьера Скопа зависела от него не меньше, чем от самого Чарлза Скрибнера.

— Джим Эллис, хочу представить тебе мою очаровательную вот уже три дня как жену, Зельду Фицджеральд.

«Зельда Фицджеральд! Как странно это звучало для моих ушей!»

Я положила ногу на ногу, обнажив колено, и наклонившись, протянула ему руку.

— Рад знакомству. — Эллис вспыхнул и быстро, смущенно сжал мою ладонь, прежде чем снова обернуться к Скотту. — Поздравляю с женитьбой.

Я знала таких людей, как Эллис. По моему опыту все мужчины делились на два типа. Первые хоть невзрачны или бедны, всегда были готовы хотя бы попытать удачи с симпатичной девушкой. Вторые всегда смотрели на первых с завистью. Эллис принадлежал ко второму типу. Он, вероятно, не был женат, а если был, то, по моему недоброму предположению, на девушке еще более неуверенной в себе, чем он сам. Подобные пары населяют мир целой расой невыразительных, скучных людей, которых на вечеринку приглашают только из жалости, желая на время вырвать их из повседневного уныния.

Пока Скоп устраивался в кресле, Эллис вытащил блокнот и раскрыл его на странице, уже испещренной заметками. Он показал на книгу «По ту сторону рая», лежащую на столе между ним и Скопом.

— Должен сказать, я читал твой роман и полностью согласен с «Таймс»: «Эта книга описывает повседневную жизнь так называемых «универсиантов» настолько блестяще, насколько это вообще возможно в этом жанре». Я готов подписаться под каждым словом.

Скотт благодарно кивнул.

— Меня всегда особенно интересовала университетская жизнь моих однокашников.

— Хотел бы я, чтобы моя университетская жизнь больше походила на ту, которую слухи приписывают тебе.

— Не могу в это поверить! Уверена, вы просто были разумным парнем, — встряла я.

Он бросил на меня быстрый взгляд. Теперь покраснели и его уши.

Он снова обратился к Скотту:

— Как, наверное, пьянит это ощущение — получить печать одобрения от «Таймс», когда тебе всего двадцать три, и это твоя первая книга… — Эллис с нескрываемой завистью покачал головой.

— Впечатляет, правда? — прокомментировала я.

— О, спасибо, дорогая.

Затем Эллис спросил его, насколько судьба главного героя, Эмори Блейна, отражает жизнь самого Скотта.

— В какой-то степени, — ответил Скотт. — Я создал для этого персонажа альтернативный вариант моей собственной жизни.

— То есть Блейн — это альтер-эго?

— Довольно наивное альтер-эго, да.

— Ну конечно, это логично. Ты бы не смог так мудро подметить некоторые моменты, если бы сам был им.

Скотт просиял.

— Теперь, — продолжил Эллис, — давайте перейдем к женщинам в романе…

— Это роман о девушках-эмансипе. Тебе знаком этот термин? Так называют независимых девушек современных нравов. Это история о феминистках для философов.

Эллис кивнул и сделал пометку в блокноте.

— А та эгоистичная девушка, которая разбила ему сердце, — Розалинда. Она… — Он снова бросил на меня взгляд.

— Какое-то сходство есть, это правда, — вмешалась я. — Но как видите, я все-таки вышла замуж за моего Эмори.

— Но только после того, — добавил Скотт, — как ее Эмори доказал, что его перспективы куда блистательней, чем у нашего бедного героя. — Он ткнул пальцем в книгу. — Зельда привыкла к другому уровню жизни, уровню, который я смог обеспечить ей только сейчас. Она не хотела выходить за меня, пока я не доказал, что могу построить свою жизнь, и не обзавелся долларом-другим на счету.