Спасением рыбаков руководил созданный в Астрахани штаб. На другой день штаб приказал лётчикам проверить положение льдин, где находились рыбаки. Была надежда, что течением и ветром оторванные льдины будут прижаты к неподвижному льду. Лётчики, выполняя приказ, непрерывно следили за льдинами, доставляя в ледовые лагери продукты, одежду, фураж, дрова и даже сено.

Орлов и Рожков нашли «свою» льдину с рыбаками, несколько отнесённую южнее. За ночь она уменьшилась, в ней появились две извилистых трещины.

Самолёты опустились. И тут же они оказались в кольце знакомых рыбаков.

– Ну, товарищи, и стрельба у нас ночью была, – запыхавшись, рассказывал пилотам первым подбежавший, худощавый, с приплюснутым лицом молодой рыбак. Запахивая ватник и кивая головой на трещину во льду, он продолжал: – Бабахнуло, как из орудий…

– Лёд-то так и напирает на нас, – говорили другие рыбаки. – Перевозить бы нас на берег надо…

С востока течение всё несло большую массу льдов. С треском ломались ледяные поля, с грохотом громоздились бугры.

Оставлять рыбаков на льдине было опасно. Орлов доложил в штаб и получил приказ: вывезти рыбаков на «стоячую утору».

Орлов и Рожков садились на пловучей льдине, забирали людей и на кромке у кошей высаживали их.

В лагере оставалось всё меньше и меньше людей. И вот уже там только два рыбака и бортмеханик, принимавший самолёты на пловучий аэродром.

Подбросив корм лошадям и повесив на шесты фонари, чтобы льдина была приметной ночью, люди покинули её.

Двенадцать рейсов совершили Орлов и Рожков, двенадцать раз они «сажали» свои самолёты на пловучей льдине, и затем у кошей.

– Ну, всё, – облегчённо сказал Орлов, вылезая из самолёта.

Навстречу ему шёл Рожков. Обоим было легко, будто они сбросили с себя тяжёлую ношу.

– Устал, Коленька? – снимая шлем, спросил Орлов.

– Что ты, нисколько, – вытирая платком лоб, ответил Рожков.

К ним подошли бортмеханики.

– Ну, славно машины поработали сегодня, – улыбаясь, говорил им Орлов.

– Так и должно быть, – с гордостью отвечал его механик и, обтирая замасленную руку, доложил: – Горючего осталось только до дома.

– Ну, и хорошо, сейчас летим, – успокоил его Орлов.

– Домой? Да что вы, подождите, – вмешались в их разговор рыбаки.

– Обедать с нами, – вразнобой выкрикивая, приглашали они лётчиков.

– Не откажемся, ребята, – и Рожков кивком головы указал на окутанный паром и дымом котёл.

– Ой, и горячая у тебя голова, – говорил Орлов, прикладывая ладонь ко лбу Рожкова. – Кажется, Коленька, ты и впрямь устал…

– Да разве можно отказаться от каспийской рыбацкой ухи!

– Пошли! – и Орлов, махнув рукой, нырнул в кош под приподнятый рыбаком парус.

Все уселись в тесный круг.

Молодой коренастый парень с загорелым от мороза и ветра лицом ставил перед каждым чашку, над которой клубился аппетитный пар.

Вместо стола в центре, на высокой подставке, лежала добела выскобленная квадратная доска. На ней были разложены ломти хлеба и ложки. Эта обстановка по-своему была хороша и приятна. Многие только что прибыли сюда из «относа».

– Ну, сынки, кушайте, простынет уха-то, – угощал лётчиков сидевший напротив старик.

Орлов выбрал из сочных кусков белорыбицы две-три ложки ароматной жижи, попросил разбавить её: уж слишком густо.

– Густо, говоришь, сынок, – вытирая поджиренную ухой бороду, вновь заговорил старик. – Это хорошо, что густо, на здоровье вам. Молодые-то вы ещё какие, а страсть, что делаете, – и, многозначительно покачав головой, продолжал: – Рыбаков-то наших из «относа» привезли, и глазом моргнуть не успел, как все были здесь. – И, качая головой, он молча усердно заработал ложкой. Вдруг он опять заговорил: – Бывал, бывал и я в «относах», сам выходил. – И, замолкнув, повёл ложкой от себя, как бы стараясь показать когда-то проделанный им путь.

Завязалась беседа на другую тему, но старику хотелось закончить своё, и он продолжал:

– Не хвалюсь, нужда заставляла… А сколько товарищей тогда в «относе» погибло… Да, – прихлёбывая, продолжал он, – это понятно: на «относном» льду рыбак, как пленник. Каждый старается оттуда бежать. Хочет льдина – расколется, рассыплется – и всё ко дну. Хочет – наскочит на другую, бугор навалит. До сих пор помню, как однажды тридцать человек льдом завалило. В ту пору мы ранней весной на реюшках в море вышли. Ещё плавали льды и бугры стояли. Самая пора для хороших уловов была. А тут, как на грех, подула моряна, потащила льды к берегу. Деваться некуда, мы под бугор прятаться «побежали». Там уже десятка три реюшек скопилось. Стояли мирно. Вдруг под утро такой треск и гром пошёл, будто бугор взорвался. Посыпались в лодку льды, слышались отчаянные крики. А когда рассветало – десять реюшек не досчитались. Бегаем вокруг – и ни единого звука, только высоченный бугор встал на этом месте…