Орлов сменил курс.

Самолёт, пропуская разбросанные круглые, как блины, «плешины», уверенно летел к тому островку, куда был направлен флот тюленщиков.

Вот и островок с залёжкой тюленей. «А где же флот? Неужели охотники не напали на неё?» – подумал пилот, осматриваясь вокруг.

Море было пустынным. Лишь два огромных беркута, хищно раскинув крылья, повисли над «плешиной», словно охраняя её покой.

Самолёт стал кружиться над островком, и только теперь Орлов понял, что произошло… Тюленебойцы уже закончили здесь промысел, проворно «обеловали» убитых тюленей, погрузили суда и уплыли за новой добычей, оставив «плешину», усыпанную ободранными тушками тюленей.

«Быстро управились», – подумал Орлов, провожая глазами дикий островок.

Несколько минут полёта оживили картину. Косым белеющим угольником блеснул на горизонте одинокий парус. В стороне от него, также неожиданно, всплыл другой, за ним – третий и, наконец, показались вся флотилия тюленебойцев.

Пятнадцать судов дружно направлялись на поиски новой добычи. Впереди, как вожаки, ритмично выкидывая вверх дымовые кольца, шли моторные суда, увлекая за собой парусные лодки.

Самолёт поравнялся с ними. На их палубах лежали ещё не убранные в трюмы толстые «хоровины» [5] тюленя.

Наступил полдень, хотя об этом нисколько не напоминало осеннее однообразие серого дня.

Пилот спешил.

Мелькнуло последнее судно флотилии, и вновь под самолётом раскинулся морской простор. Временами на поверхности воды показывались тюлени и тут же быстро уходили вглубь, оставляя за собой вспененные круги.

Всплеск, белый круг, чёрная спина, опять всплеск… Тюленей появлялось всё больше, ещё больше ныряющих чёрных точек – и вот перед взором лётчика возник чёрный живой остров.

«Колхозный островок», – определил Орлов и, боясь спугнуть чуткого зверя, отвернул в сторону.

Флотилия, завидев самолёт, встала на якоря и ожидала его.

Орлов издали заметил флагманское моторное судно и произвёл посадку около него.

Перейдя с самолёта на палубу флагмана, пилот и его пассажир, представитель треста, пробирались по скользким жирным тушам тюленя. Всё было пропитано этим жиром: и палуба, и надстройки, и одежда людей. И даже лица охотников лоснились жиром. Орлов легко узнал среди тюленщиков невысокого, сухопарого начальника экспедиции Сергеева.

Поздоровавшись, они пошли в кубрик.

Сергеев, сняв любимую форменную фуражку с золотистым «крабом», неловко приглаживал свои «экспедиционные» усы, и в знак того, что он готов слушать, смотрел на Орлова серьёзным взглядом карих глаз.

– Усы-то побольше стали, – улыбаясь, начал Орлов, зная, что этим досаждает Сергееву.

– Ладно, вернусь, тогда сбрею. Говори, где ещё тюлень залёг.

– Есть ещё залёжка, – поворачиваясь к морской промысловой карте, висевшей на стене, и показывая пальцем в её верхний угол, продолжал Орлов. – «Колхозный островок» чуть ли не сплошь покрыт тюленем. А вода с западной стороны островка, словно кипит – столько там тюленей ныряет.

– Вот как, – медленно проговорил Сергеев, – и, всё ещё смотря на карту, что-то прикидывал про себя. Ну, спасибо, Петро, – наконец, перекинул на лётчика довольный взгляд. Покручивая ус, он продолжал: – Порадовал ты нас! Ветерок бы так продержался с берега, тогда «плешинку» не затопит, дело будет.

– А сколько с первой «плешины» взяли? – спросил Орлов.

– Тринадцать с половиной тысяч голов, – с довольным видом, нарочито растягивая слова, ответил Сергеев.

– Ого! – удивился лётчик. – И как же это случилось?

– Ну как, очень просто: окружаем и уничтожаем, – невозмутимо говорил Сергеев.

На этом разговор и окончился бы, но пассажир самолёта был очень любопытен.

– Позвольте, товарищ Сергеев, как это вы так делаете: окружаете и уничтожаете? – заинтересовался он. – Расскажите, как было дело. – И, протирая толстые стёкла очков, приготовился слушать.

Сергеев не любил входить в подробности.

– Как дело было? – переспросил он и медленно закурил, видимо, готовясь что-то сказать ещё. Но тут в открытую дверь, пригибаясь, вошёл высокий человек в обычной одежде тюленщика.

– А, Черноусов! Проходи, проходи, – весело проговорил Сергеев и подумал: «Вот кстати».

– Это наш молодой бригадир, – представил его Сергеев.

Григорий Андреевич Черноусов не совсем походил на молодого, но бригадиром на промысле он был впервые. Рыбачит он с детства, и морская стихия нисколько не согнула его. Он стоял стройный, широкий в плечах, с ясным добродушным взглядом. Сняв шапку, он обнажил овеянный морскими ветрами морщинистый лоб, на который скатилась прядь седых волос.