Ингерер, силясь с навязчивыми чарами, рьяно встряхивает головой:

— Не смей копаться в моей голове, Мареш! — Сама опешивает от собственной решительности. Его глаза цвета болота чернеют, улыбка зверя касается алых губ. Силы для сопротивления незнакомцу приливают: — Ты… не человек! — точно в прострации констатирует очевидное Нол. — Что тебе от меня нужно?

— Я всего лишь хотел помочь, — равнодушно пожимает плечами Дориан, — но если ты против… — резко выкручивает руль — машина виляет на обочину и, истошно завизжав колесами, останавливается. — Можешь, выходить!

Ингерер даже не шевелится:

— Почему не убил?

— Уже ответил, — Дориан бархатисто-завораживающе смеётся.

Нойли опять встряхивает головой — наглец вновь вскрывает мозг:

— Что делал на дороге?

— Спасал…

— Куда ехал?

— По делам!

— А сейчас не спешишь?

— Нет, теперь моё дело — ты!

— Меня это не радует, — сухо отрезает Ингерер. — Слушай, когда ты не копаешься в моей голове, накатывает страх. И как, я понимаю, он адекватен… Ты воздействуешь… — бессвязно бормочет Нол собираюсь с мыслями, так и норовящими ускользнуть. — Никто не обладает такой силой кроме… Ты… кровосос? — выдавливает несмело.

Лицо Мареша искажается — вместо красивого мужчины оказывается чудовище с удлинёнными клыками и бездонными глазами. Несмотря на нелицеприятный вид незнакомца страх отступает — Ингерер вопреки здравому смыслу дотрагивается до щеки Дориана. Так странно, прикасаешься словно к ледышке. Быть ламией сложно, постоянно мучает жажда. Интересно, сколько он уже существует? Вероятно, очень долго… Ужас! Бедный, как же ему трудно приходится — жить и не жить в то же время. Варгр говорил, что ламии — убийцы. Агрессивные, бездушные мрази, уничтожающие всех, до кого добираются. У них нет чувств — только инстинкты. Тогда почему этот не убил?.. Почему в его глазах застыла боль? Они пронизывают насквозь, поражая глубиной и задумчивостью. От Мареша идёт сила, притягательная и гипнотическая. Да, об этом Варгр тоже говори — кровососы управляют чужим сознанием. Могут внушить, что захотят. Всё равно ламию жаль, никто не заслуживает такого наказания…

Нечеловеческие глаза вновь преображаются — от насыщенной зелени захватывает дух. О! Красотища! Ни разу не видела такого цвета. Вот это да! О-о-о… Дориан не дышит. Нойли непроизвольно прикладывает ладонь к его груди. Хм… сердце не бьётся. Ну, конечно, кровососы мёртвые! Нол отдёргивает руку.

— Твоя скромность меня покорила, — проказливо усмехается Мареш, перехватывает её ладонь, бережно целует, не сводя изучающего взгляда. — Не боишься?

От его наглой выходки кружится голова.

— Нет, — Ингерер неопределённо пожимает плечами и озорно улыбается: — Мне тебя жаль.

— Почему? — чуть придержав её руку, всё же отпускает Мареш.

— У тебя внутри рана. Она раскрывается время от времени и кровоточит всё сильнее. Удивительно, но ещё есть совесть — она выедает дыру, и скоро ты совсем возненавидишь себя. Порой впадаешь в депрессию, но я пока не поняла, как из неё выходишь. Вероятно, очередная жертва? — робко предполагает Нол. — Хотя, ты всё равно разбиваешь стереотипы. Не такой плохой, как я думала о ламиях.

— Ты уже успела мою душу изучить? — восхищенно смеётся Дориан.

— Я много могу понять по глазам. И в твоих прочитала то, что сказала. Значит, вы тоже бываете разными?

— Да, но не обольщайся. Девяносто девять и девять процентов именно такие, как ты думала. — Машина вновь гудит. Дориан выкручивает руль и срывается с места. — Тогда я тебя сейчас в больницу…

— Нет, думаю, лучше домой. Там есть кому за мной присмотреть. Ты же, скорее всего, и адрес вычитать успел, так что — вперёд! — ненавязчиво командует Ингерер привычной манерой.

— Есть такое, — с ухмылкой кивает Дориан. — Вот только мне в Кренсберг нельзя.

— А-а-а, — протягивает Нол, — Варгра боишься? — бросает косой взгляд на ламию.

— Нет, но драки не хочу, — отрезает Мареш.

— Тебе не удивляет, что я знаю Варгра? — чуть озадачивается Нойли.

— У «Зверя» всегда был отменный вкус на женщин. А ты — богиня! — без тени на шутку отзывается Дориан. — Так что «нет», не удивлен.

— Понятно, — расстроенно поджимает губы Ингерер. Значит, как и думала — Варгр гуляет налево и направо. Даже враг и тот знает о его блудливых похождениях. Ладно, с этим можно потом разобраться. Сейчас бы попасть домой. — Нужен телефон. Я позвоню отцу, и меня встретят на нейтральной территории.

Дориан без лишних вопросов открывает бардачок и выуживает мобильный:

— Держи, — услужливо протягивает.

Соприкоснувшись с ледяными пальцами ламии, Нойли вновь непроизвольно затаивает дыхание. Мареш холоден телом, но интересно, можно ли разжечь огонь в его мёртвом сердце, а усопшее тело заставить желать? Не верится, что кровососы не занимаются сексом. Столько лет… веков жить… Воздержание? Вряд ли…

— Спасибо! — с напущенным равнодушием забирает телефон Нойли. Глядит на «Nokia». Какой номер у отца? Хм… обычно они забиты в память мобильника, а тот остался в сумке на месте аварии. В голове ни одного! Зачем запоминать то, что есть в телефоне? Дориан хмыкнув, забирает трубку и сигнализируя клавишами, посматривает на экран. С понимающей улыбкой возвращает. На панели высвечивается — «Варгр». Ингерер озадачено забирает трубку. У кровососа есть номер оборотня? Уму непостижимо. Ладно, это их дела.