Он оставил машину у киоска, торгующего такос, скрытого за толпой покупателей, и направился к иезуитской школе. Там он увидел, как группа взрослых в желтых неоновых жилетах останавливает машины, помогая детям перейти дорогу. Наверное, работал школьный родительский комитет.

Подъехал светло-серебристый пикап, откуда вышел местный предприниматель сеньор Гульен, известный свой идеей «гуманитарных кредитов». Ранхель купил у него в рассрочку проигрыватель пластинок, и выходило, в общем, недорого. Высадив из машины своих семерых детей, сеньор Гульен проследил за тем, чтобы они все благополучно вошли в здание школы. Когда он взмахнул рукой, приветствуя знакомого, Ранхель увидел у него за поясом пистолет.

— Что такое, сеньор Гульен? Вы собрались на охоту?

— Нет, это ради безопасности. Ему лучше здесь не появляться, а не то я с ним разберусь.

«Проклятье, — подумал Ранхель, — надо будет организовать в городе компанию разоружения, иначе все эти парни с пушками друг друга перестреляют».

За те полчаса, что он провел у школы, ничего необычного не случилось. Разве что грузовик «Рефрескос де Кола» едва не раздавил активистов в неоновых жилетах, которые перекрыли движение. Когда водитель все-таки затормозил, негодующие родители готовы были разорвать его на клочки. «Чертовы шоферюги, — подумал Ранхель, — вечно им некогда».

Ровно в восемь часов прозвенел звонок. Опаздывающие рысью мчались к дверям. Последним приехал оранжевый «кариб» доктора Соляреса Тиллеза, известного педиатра, отца троих школьников.

— Быстрее, ребята! — подгонял он своих детей. — Бегите, а не то вас не пустят.

Иезуиты выстраивали детей у классов. Начинался новый день муштры. Ранхель собирался было уехать, но тут заметил за шторой на втором этаже направленную на него камеру. Черт, снимают. Он поднял к окну свой полицейский жетон, и камера исчезла. Оператор махнул ему рукой. Наверное, учитель какой-нибудь, обеспокоенный тем, что возле школы бродит незнакомый мужчина.

После бессонной ночи все тело ныло, да еще и сосало под ложечкой. Не мешало бы позавтракать. Ранхель решил ехать в еврейский ресторан, что был в двух кварталах от полиции. Когда он уже собрался войти, то в соседнем окне, где продавали прессу, заметил Notitas musicales с Риго Товаром на обложке. Он остановился и прочел заголовок: «Триумфальный успех певца и группы Las jaibas del valle. Судя по фотографии, Риго за последние месяцы сильно оброс и полюбил рубашки цвета электрик. От созерцания Риго его отвлек хозяин ресторана дон Исаак.

— Эй, эй! Подождите! — кричал он какому-то типу, который шмыгнул в дверь и быстро скрылся за углом.

Полусонный Ранхель не успел среагировать.

— Он что-нибудь украл?

— Нет, что он мог украсть? Он расплатился и вышел, но так торопился, что даже не забрал сдачу. — Показав банкноту в двадцать песо, старик сунул ее в карман.

Странно. С чего бы этому парню так торопиться? На столе остался лежать выпуск «Меркурио» с фоторепортажем Чиланьи. И тут его осенило: а вдруг посетитель хотел сбежать от него? Ранхель бросился следом, но лишь успел увидеть, как от остановки за углом в противоположных направлениях отъезжают два автобуса. Повезло же ему. Кто бы он ни был, наверняка этот тип имеет терки с полицией.

В этот ранний час посетителей в ресторане не было. Были только хозяин и официант, который тер шваброй пол, распространяя сильный хвойный запах дезинфицирующей жидкости.

— А я вас видел в «Меркурио», — сообщил он, но Ранхелю не хотелось разговаривать.

К заказанным чилакилос с перцем он даже не притронулся. У него перед глазами стояла погибшая девочка. Это чертово убийство создавало ему кучу проблем. «Если бы я только знал, чем это обернется», — сокрушался про себя Ранхель. За прошедшие сутки он умудрился подраться с Траволтой и Весельчаком и попасть во все газеты. Да еще и руки чесались до слез.

К тому моменту, когда ему принесли колу, Ранхель осознал, что ничего не понимает. Шеф ведет себя странно, будто его подменили. Как он разозлился, когда Ранхель предложил вызвать на допрос Уильмса-младшего! И отчего-то назначил Траволту ответственным за расследование. «Чтоб он сдох, этот Гарсиа! — думал Ранхель. — Его подкупили! Если он и дальше хочет прикидываться дурачком, это его дело, но я не отступлюсь!» Чего стоит одно воровство в подконтрольной Уильямсу электрокомпании. Не пора ли задать ему несколько вопросов? За четыре года, что Ранхель провел в порту, он слышал о Джеке Уильямсе всякое и очень хотел с ним побеседовать. В городе только и разговоров было, что о его частных вечеринках, где устраивались оргии со спиртным и веществами покрепче — от морфия до смесей из кофеина с аспирином и не только.

Ранхель не подумав взял в руки бутылку колы и поморщился — ладони словно обожгло. Может быть, наконец, смазать их кремом, пока никто не видит? Он представил себе дядину реакцию, случись тому увидеть, что он втирает что-то в кожу: «Что? Крем? Да ты рехнулся, Винсенте? Уж не пидор ли ты?»

Но Винсенте все-таки вынул тюбик из кармана и намазался. Сразу ощутив облегчение, он повторил процедуру. Третий раз не стал, поскольку врач предупредил его, что передозировка может иметь обратный эффект. В ресторане было прохладно, работали кондиционеры. Боже, если можно было бы хоть немного поспать…