В ресторане во всю мощь работал кондиционер. «Черт, — подумал Ранхель, чувствуя, как запершило в горле, — почему здесь всегда так холодно?» Другой отличительной чертой в этом заведении был интерьер. С потолка свешивались морские чудовища, стены были размалеваны пейзажами местного художника-любителя: пальмы, сосны, портовые краны, кукурузные поля и коровы на пастбище. Он рассматривал ягуара, с вызовом глядящего из нарисованных джунглей, когда его окликнула официантка:

— Добрый день, вы один?

— Нет, я жду дона Агустина Барбосу, — ответил он, оборачиваясь.

— Но его пока нет…

— Он назначил мне встречу.

— Садитесь, он, наверное, сейчас приедет.

Ранхель сел за столик под огромным, на удивление хорошо сохранившимся меченосом. На полке в баре стоял якорь и колонна сушеных крабов, с боевыми клешнями на изготовку. У Ранхеля с собой был выпуск «Ла Нотисии», и не успел он раскрыть газету, как вошел дон Агустин.

— Здравствуйте, Ранхель, спасибо, что приехали. Вы уже сделали заказ? — Он позвал официантку. — Что будете пить? Водку? Виски? Натали, принеси нам бутылку из вчерашней партии.

Официантка, высокая темнокожая девушка с кудрявой шевелюрой, улыбнулась и отошла, плавно покачивая бедрами в узкой юбке. Ранхель, который давно жил как монах, не мог отвести от нее глаз.

— Хороша, правда? — сказал мэр. — Но тут так: едва найдешь новую симпатичную официантку или хостес, как эти, — он указал на одного из посетителей, — сразу ее и обрюхатят. Хоть брачное агентство открывай. Дела в ресторане все равно ни к черту.

Помимо «Эксельсиора» у Барбосы имелись две заправочные станции и магазин. И ресторан был скорее его хобби, любимая игрушка, чем источник доходов. Он бывал здесь, когда выдавалась свободная минутка. Рассказывали, что однажды к нему в мэрию пришли два гринго из американского консульства. Обсудив с ним свой вопрос, они попросили порекомендовать им лучший ресторан, и помощник Барбосы направил их в «Эксельсиор». В тот день как раз не хватало официантов, и Барбоса, освободившись после работы, сам принимал и разносил заказы. Американцы долго с недоверием наблюдали, как он суетится, пока один из них не решился спросить: «Извините, а вы разве не мэр Мадеры?» — «Да, — ответил он, — но только в первой половине дня. Губернатор мне недоплачивает, и я вынужден подрабатывать».

Натали принесла им выпивку. Она наклонилась, и Ранхель залюбовался изгибом ее длинной шеи и тем, как ее темная кожа переливается под солнцем.

— Спасибо, Натали, пока все. А вы, Ранхель, не отвлекайтесь, — пошутил Барбоса.

— Как скажете, вы тут босс.

— Я читал в «Меркурио», что вы снова начинаете расследование убийств детей. Ваш дядя мог бы вами гордиться. Давно пора было отстранить Табоаду от этого дела.

— А его не отстранили. Так вышло, что он отсутствовал, и вместо него на вызов поехал я.

— Да ну? Это плохо. Всякому ясно, что вы более толковый коп, чем Табоада. При нем расследование зайдет в тупик. Ваш дядя думал, что вы его замените, что у вас есть необходимое сыщику природное чутье.

— Я бы не сказал…

— Вы готовы заказывать? — спросила вернувшаяся Натали.

— Хотите тушеного окуня? Вчера во-от таких привезли! — И Барбоса развел руки в стороны, показывая размер.

— Мне нужно возвращаться на работу.

— Успеете еще! Натали, принимай заказ!

— Нет, спасибо, — отказался Ранхель, — мне хватит пива.

Девушка улыбнулась. «Черт, у нее зеленые глаза, — подумал он, — как у моей бывшей».

— Двадцать пять тысяч долларов, каково? — продолжал Барбоса. — Тому, кто захомутает Шакала, дадут двадцать пять штук. С такими деньгами можно начать жизнь заново. Купить дом в Мадере или в Штатах. Вы бы хотели переехать в Мадеру, Ранхель?

— А почему вы спрашиваете?

— Потому что у нас есть парочка просторных и удобных новых домов, построенных государством, которые продаются по государственным ценам. Очень хорошие дома, и я вам могу один такой уступить. Так что, Ранхель, когда вы поймаете убийцу — а у меня нет сомнений, что поймаете его именно вы, — не забудьте о моем предложении. И еще одно: куда вы его денете, когда поймаете? Знаете что? Не отдавайте его шефу Гарсиа, отдайте его мне и сержанту Фернандесу!

Ранхель рассмеялся:

— Послушайте, дон Агустин, во-первых, я не расследую убийства. Я расследую случаи контрабанды и похищения, а не убийства. Во-вторых, почему я должен отдавать преступника вам в Мадеру?

— Чтобы судить его здесь! Потому что ваш босс защищает интересы одного большого человека — об этом все говорят. — Дон Агустин указал на запотевшую бутылку колы. — Девочка, которую нашли в баре «Леон», жила в Мадере, а убили ее в Паракуане. Вчера я был у ее родителей, и они просили меня вмешаться, потому что ваш босс не стал их слушать, когда они обратились к нему. Я просил у него копию дела, но он и мне отказал — якобы для того, чтобы не допустить утечки информации. Нет, вы представляете? Старик захлопнул дверь у меня перед носом! Он действует по указке губернатора, это ясно. Вам надо увольняться оттуда. Переходите к нам, и вы сразу получите и вознаграждение, и повышение по службе. Нам нужен заместитель шефа полиции. А убийцу ждет у нас открытый суд, и это будет большой победой оппозиционных сил.

Ранхель задумался. Конечно, дон Агустин Барбоса очень заинтересован в его переходе. И пусть он не предатель, но Траволта надоел ему до смерти. Интересно, что сказал бы его дядя?

Он заметил, что Натали, сидевшая за кассой в баре, с любопытством на него поглядывает. Вот бы зажить в Мадере с такой девушкой, имея в банке двадцать пять тысяч. Он на минутку представил, как он сидит в новой белой рубашке, расстегнутой до пупа, пьет пиво под Элтона Джона и обнимает Натали… Но тут почему-то в голову полезли неприятные мысли о коллегах, которые обязательно захотят из зависти отомстить, и мечта испарилась. Ах, если бы только дядя был жив. Он подсказал бы ему, как поступить.