С Западной стороны к Средней палате было пристроено помещение для парадных пиров — Столовая палата, иначе — Столовая изба, которую среди прочих помещений дворца упоминает М. Н. Загоскин. «Избой» Столовую набережную величали из-за того, что, в отличие от других возводившихся в тот период элементов архитектурного комплекса дворца, она была выполнена не из камня, а из дерева — это подчеркивает Загоскин, называя ее «брусяной». Набережную палату он при этом именует «Столовой набережной», что может породить некоторую путаницу, однако ошибки здесь нет: дело в том, что парадные приемы в Набережной палате порой совмещались с угощением («потчеваньем»).

Кроме того, одновременно со Столовой избой (и рядом с ней) к Средней палате была пристроена еще одна, служившая кабинетом и приемной для Софьи Палеолог — супруги Ивана III. «София рассказывала ему о чудных палатах и храмах Италии, о блеске тамошних дворов и этими рассказами указала ему средства осуществить идеи наружного величия, которые смутно еще носились в голове и сердце властителя» — читаем мы в уже упоминавшемся романе И. И. Лажечникова. Кабинет любящей жены и политического союзника великого князя, Софьи Палеолог, так и назывался: палата Софьи Фоминичны (на Руси византийскую царевну, получившую воспитание в Италии, именовали с соблюдением принятых норм вежливости, по отчеству). Рядом с этой палатой стоял храм во имя Иоанна Предтечи, и от нее же начиналась внутренняя стена — ограда великокняжеского двора, доходившая до Боровицких ворот Кремля.

Внутри замкнутого пространства, ограниченного стенами великокняжеских хором и внутренней оградой, словно сказочный исполин, жил дворец — составлявшие его строения умножались в количестве, перестраивались и переделывались, некоторые из них разрушались, и на их месте немедленно возносились новые, все более просторные и нарядные. «Мастера особенно любили щеголять друг перед другом в развиве столбиков, в узорочной резьбе на подзорах и над красными окнами. Резьба эта на дереве была так искусна, что едва ли причудливая кружевница могла лучше сделать из ниток», — реконструировал вид этих хором И. И. Лажечников.

В 1492 г. Иван III задумал придать всему этому многообразию единый стиль и повелел разобрать старый дворец, дабы выстроить на его месте новые, каменные хоромы. Некоторая подготовка к этому титаническому труду уже была проведена: с некоторых пор многие новые постройки, как уже упоминавшаяся Набережная палата и сохранившаяся до наших дней Грановитая, выполнялись в камне. Однако поле для деятельности строителей все еще оставалось более чем широким. «Зодчие, литейщики, живописцы, резчики, серебряники отправлялись гурьбою в Москву», — рассказывая о роскошной отделке строившегося дворца, упоминает И. И. Лажечников.

Работы начались в 1499 г. и закончились уже после смерти Ивана III, в 1508 г. по этой ли причине или по какой-то другой, по замысел не был воплощен в точности — многие каменные здания были дополнены деревянными надстройками и пристройками. От дворца Ивана III до наших дней сохранилось двухэтажное каменное строение, служащее основанием Теремного дворца. До постройки Теремного дворца (XVII в.) это здание было надстроено деревянными хоромами, которые назывались Постельными — там были спальни и другие личные помещения великого князя и его супруги. Под ними, на втором этаже каменной постройки, был устроен домовый храм во имя Рождества Богородицы, рядом с которым находился небольшой зал, в котором великая княгиня принимала гостей. Этот зал называли Западной палатой — из-за его географического ориентирования, а иногда — несколько непривычно для современного слуха — палатой Задней, так как им заканчивались жилые помещения Постельных хором.

В Постельных хоромах имелся отдельный вход — Постельное крыльцо, которое соединялось с Красным крыльцом Святых сеней. Кроме того, с Постельного крыльца был дополнительный спуск на великокняжеский двор. Если бы мы с вами смогли перенестись на 500 лет назад и сойти по его ступеням, перед нами предстал бы еще один утраченный памятник древнерусского зодчества — уже упоминавшийся храм во имя Спаса, что на Бору. Когда в XIV в. Иван Калита обновил его, заменив деревянное строение каменным, он построил при храме и монастырь, тоже называвшийся Спасским. Во время пожара 1488 г. монастырские здания сильно пострадали. Восстанавливая находившийся под покровительством великих князей монастырь, Иван III выстроил для него новый комплекс зданий, но не в Кремле, а на левом берегу Москвы-реки, неподалеку от приписанной к великокняжескому дворцу Таганской слободы. Этот, ставший самостоятельным и получивший название Новоспасского, монастырь можно увидеть и сегодня.

А храм Спаса на Бору остался в Кремле. Он сильно пострадал при пожаре 1547 г. и во время восстановления был реконструирован. Однако храм сохранил свой древний облик и мог бы радовать нас по сей день, если бы это здание, одно из старейших в Кремле, не было, как вы помните, уничтожено в 1933 г.

Но вернемся лучше в те времена, когда о подобном кощунстве еще не помышляли… Как вы могли узнать из этой книги, созданный стараниями Ивана III дворец был практически полностью уничтожен пожаром 1547 г. Это был год венчания Ивана Васильевича Грозного на царство — впервые за историю Руси ей управлял не великий князь, а самодержавный государь. И этот же год был отмечен страшным социальным взрывом. До того, как семнадцатилетний Иван Васильевич взял бразды правления в свои руки, государством заправляли бояре, заботившиеся не столько о благе страны, сколько о личной выгоде. Не забывали они и о сведении старых счетов, порожденных соперничеством знатных семейств. Как известно, Василий III, умирая, провозгласил своего сына наследником «великокняжеского стола», когда будущему Грозному было всего 3 года. Обязанности регента при малыше стала исполнять его мать Елена Глинская, тоже оставившая свой след в истории Москвы. Это была мудрая и решительная правительница, однако мораль того времени не допускала, чтобы женщина самостоятельно управляла государством. Елене Глинской взялись «помогать» ее братья, каждый из которых втайне мечтал сам захватить власть. Нашлись и другие претенденты на престол — братья покойного Василия, удельные князья Андрей из Старицы и Юрий из Дмитрова. Однако князья Глинские не желали мириться с конкурентами и расправились с ними. А вскоре, в 1538 г., скоропостижно скончалась Елена Глинская. Ходили упорные слухи, что великую княгиню отравили. Более того, возникла даже легенда, что яд ее заставили принять силой, и маленький Иван якобы оказался свидетелем расправы над матерью.

Подлинные причины смерти княгини Елены окончательно не установлены до сих пор, как не известны и настоящие виновники преступления (если считать, что оно все же имело место). Однако сразу после ее кончины Минских оттеснили от власти представители боярского рода Шуйских, первым делом расправившиеся с советниками покойной Елены. Но Шуйские тоже не смогли закрепиться на престоле — вскоре их сменили князья Бельские. Начался настоящий калейдоскоп узурпаторов: Бельских сменили Воронцовы, затем на политической арене снова появились Шуйские, а в 1654 г. снова вынырнул род Елинских… Каждый из этих захватов власти сопровождался расправой с противниками, более или менее кровавой. Вместе со своими господами страдал и «подлый люд» (простолюдины) — разорение боярских «дворов» и загородных усадеб было неотделимо от грабежа и зверских расправ с наиболее доверенными слугами опальных бояр. Для феодальных усобиц требовались деньги, и, стремясь удержаться у власти, очередной узурпатор первым делом в прямом смысле выколачивал из населения все новые и новые налоги.