Сарказм Владимира, его циничные замечания коробили Феодору, но она привыкла скрывать свои эмоции. Маска греческой богини или минойской принцессы - кому как нравится - прочно приросла к ее лицу.

Домой в Рябинки супруги Корнеевы возвращались в тягостном молчании. Реплики водителя разряжали царящее в салоне напряжение. И новый день как две капли воды повторял старый, словно и не было никакой поездки, никаких сладких речей мужа, нарочитого ухаживания, приторных ласк напоказ.

«Зачем ему все это?» - спрашивала себя Феодора и не находила ответа.

Богатые развлекаются по-своему, их улыбки и слезы порой приобретают мертвый блеск золота. И лишь немногим дано пройти через это испытание без потерь.

Жизнь в замкнутом мирке поместья начала оказывать на Феодору нездоровое влияние. Временами ей казалось, что в доме обитает кто-то незримый и опасный.

Охранник и водитель оказались на редкость неразговорчивыми. Они общались преимущественно с хозяином, он отдавал им распоряжения и улаживал возникающие проблемы. Феодора могла попросить шофера Илью отвезти ее в город или по другим делам, а с охранником она только здоровалась, когда им приходилось сталкиваться. Матильда скользила по комнатам, как тень, молчаливая и сосредоточенная, стараясь не попадаться на глаза хозяйке.

Однажды, проводив мужа на прогулку по лесу, госпожа Корнеева решила обследовать дом. А нет ли здесь неприметных дверок, ведущих в укрытые для посторонних глаз помещения, или потайных лестниц? Подозрительных дверей она не обнаружила, но некоторые оказались просто запертыми на ключ. Феодора посетовала на собственную непредусмотрительность - ведь, как хозяйка, она давно могла потребовать у Матильды набор ключей для личного пользования.

Ломиться в закрытые двери госпожа Корнеева сочла неуместным и решила подумать, как ей стать обладательницей ключей, не роняя своего достоинства.

Смирнова разбудил ранний звонок Эдика.

–  Секундочку, я еще не проснулся, - он зевнул.
– Погоди… как ты сказал? Нана тебе позвонила?

–  Не Нана! Кто-то другой. Голос был мужской, приглушенный, без всяких интонаций. Он заявил, что смерть Олега - предупреждение мне, чтобы я держал язык за зубами.

–  Все-таки это убийство, - пробормотал сыщик.
– Я не ошибся.

–  К сожалению, ты оказался прав: выходит, авария была подстроена.

–  А о чем ты должен молчать?

–  Я сам толком не понял, - признался взволнованный Проскуров.
– Наверное, они откуда-то пронюхали, что я обратился к тебе. Или просто пугают.

–  Кто «они»?

–  Если бы я знал! Думаю, люди, похитившие Нану.

–  Так ее похитили?

–  Куда же она, по-твоему, делась?!
– взорвался Эдик.
– Что ты дурака валяешь? Неужели сомневаешься?

–  Сомневаться и проверять все без исключения факты меня заставляет моя профессия. То, что твою жену похитили, - лишь одно из предположений. Она могла уйти сама, или… ее уже нет в живых. Будь же мужчиной, в конце концов! Я не собираюсь обращаться с тобой, как с чувствительной барышней, которая вот-вот хлопнется в обморок.

–  Нана… мертва?
– выдохнул Проскуров.
– Не-е-ет… не может быть! Зачем ее убивать? Кому она мешала? Никто мне не звонил, не предъявлял никаких требований.

–  Вот позвонили же.

–  Это совсем не то!

Смирнов решил не спорить.

–  Ладно, что тебе еще сказали?
– нарочито спокойно спросил он.

–  Ну… сказали, чтобы я сидел тихо, не рыпался. Дескать, не только мотоциклы ломаются в неподходящий момент, но и машины тоже, даже такие надежные, как «Ауди». Ты понимаешь? Мне угрожают!

–  Понимаю, только не все.

–  Нана оставила сумочку… ей удалось забросить ее под диван, чтобы… чтобы я догадался: она не по своей воле покидает квартиру. А теперь мне звонят и требуют прекратить поиски! Ради этого они убили Олега, чтобы показать, насколько серьезны их намерения.

–  Не проще ли им было убить тебя?
– резонно заметил Всеслав.
– Тогда бы ты точно перестал представлять для них опасность.

На том конце связи повисла долгая, напряженная пауза.

–  Похоже, я запутался, - угрюмо пробормотал Эдуард.
– Выходит, я им нужен? Они хотят получить выкуп, а покойник уже не заплатит.

«Или ты сам убил Нану и Олега, - неожиданно подумал Смирнов. Ева успела посеять семена подозрений в его уме.
– И пытаешься водить меня за нос. Выдумываешь телефонные звонки и прочие глупости! Зачем кому-то убивать Хованина, чтобы закрыть рот его брату, когда проще и надежнее убить самого Проскурова? Смерть гарантирует молчание».

–  Но ведь тебе не ставят условий, - сказал он вслух.
– Не требуют каких-то действий, денег. Если ты нужен, то кому и зачем?

–  Это хуже всего! Я не понимаю…