–  Это «Хозяйство Зеленая Роща» помещение выкупило или арендовало?
– спросил сыщик.

–  Снимали временно. Тут раньше детские кружки были, от ЖЭКа, детишек обучали мастерить, модели самолетов делать, воздушных змеев. Мой парнишка сюда ходил. Потом финансы урезали, ребят выгнали, а помещение стали сдавать. Сначала тут швейная мастерская обосновалась, немного поработали и съехали, так и пошло: то одно, то другое.

–  Почему же эти тепличники вывеску не сняли?

–  Забыли, наверное. Приедут, снимут, - она никуда не денется. А может, у них срок аренды до весны? Тогда пусть висит. Люди приходят, спрашивают.

–  А каких-нибудь происшествий тут в последнее время не случалось? Несчастных случаев? Под машину никто не попадал?

Дворничиха хмыкнула, повела глазами.

–  Вы работу ищете или… вашу знакомую? Может, вы из милиции?

–  Не-е-ет!
– воскликнула Ева.
– Разве мы похожи на ментов?

–  Вы, дамочка, не похожи, а вот мужчина очень даже смахивает. Ну, какая разница? Все одно я вам ничего не скажу, потому как ничего особенного у нас тут не случалось. Пьяница замерз третьего дня, пацаны драку устроили, пес у бабульки с первого этажа сбежал и потерялся - так ведь вас это не интересует.

–  Какой пес?
– ухватился за ниточку Смирнов.

–  Шавка рыженькая, кудлатая, Люськой зовут. Я бабке сколько раз говорила, нельзя собаке человеческое имя давать! Неприлично это. А она выйдет, спустит шавку с поводка, а потом кричит на весь двор: «Люська! Люська!» Видать, кто-то обиделся, прибил собачонку или отвез куда.

–  Помнишь, у метро рыженькая собачка бегала?
– обратился сыщик к Еве.
– С ошейником?

Та подняла брови от удивления, но послушно кивнула, подтверждая.

–  Точно! Может, это Люська?

–  Тьфу ты! Тьфу!
– в сердцах сплюнула дворничиха.
– Вот ведь назвали шавку! Она паршивенькая - лапы кривые, уши обвислые, хвост как у крысы. Смотреть противно. Бабку только жалко, убивается.

–  Давай зайдем к хозяйке собаки, - предложила Ева.
– Скажем, что мы ее Люську видели.

Смирнов улыбнулся - молодец, мол, догадалась, к чему он ведет.

–  Идите, - махнула рукой дворничиха.
– Второй подъезд, синяя дверь. Бабка постаралась, обновила. Ей, видите ли, так нравится.

Бабкину квартиру они нашли без труда - ярко-синий цвет сразу бросился в глаза, как только вошли в парадное.

–  Зачем ты придумал про собачку?
– шепотом спросила Ева.

–  А как иначе расположить к себе сердобольную старушку? И дворничиха не сказала бы адреса. Увидишь, бабка нас примет с небывалым радушием и выболтает все, что знает.

–  Или не знает, - скептически поджала губы Ева.

На звонок открыла маленькая кругленькая старушка с румяными щеками. Услышав о Люське, она засуетилась, пригласила Всеслава и Еву в комнату, тесную от старой мебели, плюшевых портьер и всевозможных безделушек. Гости едва поместились за круглым столом, уставленным вазами и подсвечниками.

–  Я электричество экономлю, - объяснила пожилая дама.
– Пенсия маленькая, а дети не помогают. Да бог с ними! Хоть бы сами прокормились. Так где вы видели мою Люську?

Слово за слово, выяснилось, что рыженькая собачка, которая «бегала у метро», совершенно не похожа на пропавшую Люську. Но старушка уже прониклась благодарностью к Смирнову и Еве - не поленились, пришли, уважили пожилого человека. Сие нынче редкость.

Она охотно рассказала о «Хозяйстве Зеленая Роща» все, что ей было известно.

–  Сидела там женщина, хорошая, вежливая, записывала на работу желающих. Не всех, а кто прошел собеседование. Многие уходили ни с чем. Потом, когда набрали нужное количество людей, контору, или… как это теперь называется… офис, закрыли. Я своей племяннице посоветовала обратиться в это хозяйство, но ей отказали.

Ева изобразила такое огорчение, что пожилая дама растрогалась, принялась ее успокаивать.

–  Вы весной приходите! Они опять будут сотрудников набирать.

–  Откуда вы знаете?

–  Так моей племяннице сказали. Да и вывеска осталась!

Сыщик задал старушке вопрос о происшествиях и несчастных случаях. Она развела руками, повторила сказанное дворничихой. Напоследок он показал ей фотографию Марины. Бабулька долго щурилась, сетовала на разбитые очки, извинялась.

–  Даже если видела, не признаю, сынок! Я черты лица не различаю без очков-то, сдачу в магазине сосчитать не могу. А на новые пока денег нету.

Уходя, Ева достала из кошелька пару купюр, протянула старушке.