–  Какая разница?.. Ладно, есть у вас знакомая колдунья?
– уступил он ее натиску.
– Пожалуй, стоит попробовать. Боже! До чего я дошел!

После работы Гудкова повела Алексея Степановича в ближайшее почтовое отделение. Ясновидящая работала телеграфистом. Она оказалась ничем не примечательной женщиной лет пятидесяти, с обыкновенным лицом и обыкновенными, спокойными глазами. Звали ее Полиной Владимировной.

–  Полечка, - запросто обратилась к ней через окошко стеклянной перегородки Гудкова.
– Я тут к тебе своего коллегу привела. У него сестра пропала.

Данилин смутился. Ему стало неловко за себя - явился на почту с глупейшим намерением узнать о судьбе Алисы у совершенно посторонней женщины, какой-то телеграфистки. Бред!

–  Простите, я…

–  Подождите секундочку, - сказала ясновидящая.
– Я попрошу напарницу меня заменить и выйду.

–  Идемте!
– толкнула его в бок Лидия Петровна.
– Постоим у окна. Да не тряситесь вы так! Полина не кусается.

Через пару минут к ним подошла телеграфистка.

–  Как зовут вашу сестру?
– без всякой предварительной подготовки спросила она.

–  Алиса…

–  Фотография есть?

Данилин полез в карман, достал портмоне, где в прозрачном карманчике носил карточку сестры в выпускном платье. Он сам сделал снимок на церемонии вручения аттестатов и очень им гордился. Алиса на фото выглядела настоящей красавицей.

Пророчица долго рассматривала фотографию, на ее лице ничего не отражалось. Наконец она вернула снимок Алексею Степановичу, сказала:

–  Вам не везет с женщинами. Они все от вас уходят. Оставьте Алису в покое, вам ее не догнать.

–  Позвольте, но… что означают ваши слова?
– возмутился Данилин.
– Я ничего не понял!

–  Скоро поймете, - сухо усмехнулась телеграфистка.

–  Алисе что-нибудь угрожает?

–  Нет…

Этого Алексею Степановичу было недостаточно. Он требовал объяснений.

–  Моя… наша мать опасается, что Алиса и Глеб, ее парень… что они задумали покончить с собой!
– выпалил он, покрываясь красными пятнами.
– Это возможно?

–  Нет… - с той же интонацией повторила Полина Владимировна.

–  А-алиса вернется?
– не отставал Данилин.

Ясновидящая перевела взгляд на Гудкову.

–  Уймите своего коллегу, Лида, - сказала она.
– Мне больше нечего добавить.

От денег она решительно отказалась, повернулась и ушла не прощаясь.

–  Плохой признак, - заметила Лидия Петровна.

–  Вы меня с ума сведете!
– завопил Данилин, нервно запихивая портмоне в карман.
– Ну, что? Что конкретно сказала эта ваша предсказательница?

Госпожа Гудкова пожала плечами. Она тоже осталась в недоумении.

Ничего толком не разузнав в Серпухове, Ева приехала в Москву. Она промочила ноги и ужасно устала. Наверное, от бесполезности предпринятых действий.

В столице небо было покрыто облаками, которые не успели собраться в дождевые тучи. Солнце садилось. С вокзала Ева позвонила Славке:

–  Ты где?

–  На выставке «Этрусские тайны», - многозначительно кашлянул сыщик.
– Уточняю кое-какие обстоятельства дела. А как твоя поездка в Серпухов?

–  Ужасно. Шел дождь, я промокла, замерзла… Ты нарочно сам не поехал!

Всеслав пропустил упрек мимо ушей. К тому же Ева в чем-то была права: ему действительно не хотелось заниматься этой ерундой. После того как он обнаружил в Ключах труп Рогожина, история исчезновения художника и кража его работ приобрели зловещую окраску. Это уже не шутки. А поиски пропавшей девушки… В общем, Смирнов охотно спихнул скучную поездку на Еву.

–  Удалось поговорить с Алисой?
– проявил он притворную заинтересованность.

–  Я ее не застала.

–  Вот как? А что сказал по этому поводу Глеб?

–  Его тоже не было.

–  Но адрес правильный?

–  Да, - уныло подтвердила Ева.
– Я познакомилась с Еленой Михайловной Конаревой, мамой Глеба. Мы мило поболтали. Ты скоро будешь дома?

–  Уже лечу, - ответил Смирнов, понимая, что сегодняшний вечер ему стоит провести с Евой, рассказать ей о Рогожине и перевести ее внимание с неудачной поездки на неожиданный поворот в ходе расследования.

Ева добралась домой, сбросила мокрые туфли, выпила чашку крепкого чая с медом и улеглась в ванну. Она чуть не заснула в душистой горячей воде.