–  Я тоже этого не понимаю.

Мысли Евы прыгали от одного факта к другому, не находя подтверждения смутным вариантам.

–  Послушай, а почему Фарбин не ликвидировал модельное агентство, раз оно уже сыграло свою роль?
– спросила она.

–  И меня это заинтересовало. Альберт Демидович объяснил, что не хочет увольнять людей и огорчать девушек. Они, мол, ни в чем не виноваты и не должны быть заложниками его прихоти. А денег у него достаточно на содержание не одного такого агентства.

–  Не вяжется с образом циника и эгоиста, - заметила Ева.

–  Господин Фарбин - человек сложный, неоднозначный. Его поведение не укладывается в привычные рамки. В этом они с Алисой похожи. Я одного не возьму в толк - что за отношения у них складывались? То она вдруг пришла, то ушла. Куда? Почему? Со слов Альберта Демидовича выходит, что девушка ушла из его дома двадцатого августа вечером. Причем никто ничего не видел, как и в случае с Рогожиным. Странное совпадение! И потом… если мужчина решает куда-то идти в темноте через лес, то Алиса вряд ли отважилась бы на такую «прогулку». А как она проскользнула через ворота мимо охранника?

–  Мало ли… может, он отвлекся. Или она через забор перелезла?

–  Видела бы ты этот забор!
– засмеялся Смирнов.
– Там лестницу приставлять надо. В общем, запутанная история.

Они замолчали. Было слышно, как тикают часы на стене.

–  Я когда увидел на карте, что Ключи и Васильки находятся рядом, сразу заподозрил неладное, - первым нарушил молчание Всеслав.
– А слежка за Геннадием принесла еще один сюрприз: загородный дом господина Фарбина, где он проживал под другим именем, оказался не где-нибудь, а в Новой Деревне. Правда, в отдалении от готовых коттеджей и строек, почти в лесу… но все равно рядом! Получается, Глеб мог легко добраться как до дома Рогожина в Ключах, так и до усадьбы Фарбина. Вот в чем фокус! Причуды судьбы, как сказал бы Альберт Демидович. Может, и в самом деле эти события… кем-то предопределены?

–  Становишься фаталистом?
– улыбнулась Ева.
– Это на тебя этруски подействовали или беседа с господином Фарбиным?

–  И то и другое. Альберт Демидович соорудил гробницу рядом с домом - плохая примета. Я так ему и сказал. Заодно поделился собственными приключениями в этой самой гробнице. Спустился вниз полюбопытствовать, что за чудо такое, - споткнулся, шарахнулся головой о камень. А меня там взяли и закрыли! Думали, я насмерть убился.

–  Шишка на затылке - оттуда?

–  Ага, - Смирнов потер ушибленное место.
– Если бы не Глеб, лежать бы мне в могиле сырой… Он меня выручил. Теперь я думаю, а не сам ли Конарев меня сначала запер, а потом спас? Совесть замучила или сомнения одолели… вот он и решил таким образом вызвать доверие к себе, заручиться моей поддержкой.

–  Для чего?
– удивилась Ева.
– Разве Конарев знал, кто ты такой? И вообще… как он оказался у дома Фарбина?

–  Следил. Он подозревал о связи Алисы с Альбертом Демидовичем, безумно ревновал. Может, надеялся увидеть девушку, поговорить с ней, увести с собой, а может… вынашивал планы мести. Например, собирался убить Фарбина. Или прикончить обоих «счастливых любовников».

На самом деле у Смирнова вырисовывалась другая картина происходящего, но он привык отрабатывать все версии, отбрасывая их одну за другой, пока не останется одна - та, которая приведет догадки и факты в полное соответствие, выстроит отдельные детали в стройный ряд.

–  Я предупредил Альберта Демидовича о грозящей ему опасности, - продолжал сыщик.
– Надеюсь, он примет меры.

–  И как сей важный господин отнесся к твоим словам?
– поинтересовалась Ева.

–  Скептически. Но не отказал мне в одной любезности… впрочем, об этом потом. Напоследок, когда я уже собирался уходить, он показал мне картину.

–  «Нимфу»?!
– ахнула Ева.

Смирнов живо представил себе последнюю, заключительную сцену визита в дом Фарбина. Расставались они тепло, по-дружески.

–  Хочу похвастаться своим последним приобретением, - сказал Альберт Демидович, приглашая сыщика в соседнюю комнату.
– Прошу!

Он подвел гостя к стене, задрапированной темно-красным бархатом, на фоне которого сияла редкостной, неповторимой красотой стыдливая нимфа Дафна, преследуемая грозным и лучезарным богом Аполлоном.

На секунду Всеслав потерял дар речи. Подделка была великолепна. Вряд ли оригинал мог выглядеть лучше. Ничего не подозревая, господин Фарбин расхваливал картину.

–  Она создана с истинной страстью и вдохновением!
– воскликнул он, и его бледные щеки покрылись румянцем.
– Сокрушительная прелесть… Я думал, Савва не успел ее закончить. Он не показывал мне картину, а когда я спрашивал о ней, отнекивался. Если бы я случайно не зацепился за холст в его мастерской, которым он прикрывал «Нимфу», то так и оставался бы в неведении. Шельмец! Он хотел преподнести мне сюрприз, сразить наповал! Это ему почти удалось.

Глаза Альберта Демидовича горели, голос возбужденно звенел. Пожалуй, впервые он столь бурно выказал перед гостем свои эмоции.