–  Не совсем…

–  Алиса испугалась. Она не ожидала от меня такой страсти, такого порыва… и… Наверное, я поспешил. Не следовало давать волю чувствам.

Фарбин замолчал, глядя на огонь. За окнами шумел дождь, ветка сосны качалась, стучала в стекло. Менада с лицом Алисы лукаво смотрела на мужчин подведенными глазами, призывно улыбалась.

–  Каков же будет конец истории?
– нарушил затянувшееся молчание Смирнов.

Альберт Демидович вздохнул:

–  Я извинился, уладил возникшее недоразумение. Между нами так ничего и не состоялось… Алиса ушла, неколько дней не звонила… видимо, решалась на что-то. Или разбиралась в себе. А я, кажется, впервые познал душевные страдания. Они оттеснили прочь телесный недуг. Даже мысли о смерти поблекли… И тогда я признал, что люблю ее… эту девочку, наивную и жестокую, прекрасную в своей жажде соединить несоединимое - нездешнее с уже существующим. Жизнь все же преподнесла мне чудесный, восхитительный подарок, о котором я и не мечтал! Каких-то два месяца опрокинули все мои принципы, показали мне самого себя - не изведавшего любви и тоскующего по ней.

Алиса понятия не имела, какую цель я преследовал, завязывая наше знакомство. Да я и сам ужаснулся. Мое намерение было чудовищным. Как подобное вообще могло прийти мне в голову?!

Когда она наконец позвонила, я вознесся на небеса. Я поклялся, что наши отношения будут такими, как она захочет. Алиса поверила мне. Я надеюсь, что это в самом деле так. Мы опять встретились. Я пригласил ее погостить в моем доме.

–  В каком смысле - погостить?
– уточнил Всеслав.

–  Пожить неделю или две… привыкнуть к тому, что окружает меня, проникнуться духом этого жилища. Места здесь предостаточно, и жить можно на разных этажах, не только в разных комнатах.

–  Она согласилась?

–  Представьте, да!
– ответил Фарбин.
– Я боялся ее отказа, но Алиса оказалась и умнее, и смелее, чем я думал.

–  Значит, она у вас?

Альберт Демидович посмотрел на сыщика долгим испытующим взглядом.

–  Вы полагаете, я исповедуюсь тут перед вами просто из любви к праздной болтовне?
– воскликнул он.
– Почему я сижу и рассказываю вам подробности своей личной жизни? Почему я вообще согласился принять вас? Не потому, что вы назвались Данилиным. Я изучал образ жизни, привычки, окружение Алисы и знаю, как выглядит ее брат. Обман не удался! Я говорю с вами по единственной причине: девушка исчезла. Ее нигде нет - ни в институте, ни дома, в Медведкове. Она не звонила мне с тех пор, как ушла отсюда.

–  Этому что-нибудь предшествовало?
– спросил Всеслав.
– Вы поссорились? Она рассердилась, обиделась?

–  В том-то и дело, что нет. После той моей… вспышки я был предельно корректен и сдержан. Клянусь, что не дал ей ни малейшего повода для огорчения. Не понимаю, почему она не дает о себе знать. Я очень обеспокоен. Найдите Алису, и я по-царски заплачу вам!

Эту ночь Глеб провел в своем доме в Васильках.

Он приехал из Москвы поздним вечером, сошел с электрички и зашагал по пустому перрону к лесу. Горели редкие фонари. Небо покрылось тучами, на нем не было ни луны, ни звезд. На траве лежала роса. Лес стоял непроницаемой черной стеной - угрюмый, холодный.

Глеб не боялся заблудиться, он мог бы пройти по этой дороге с завязанными глазами. Под ногами хрустело и шуршало. Пахло сыростью. Высоко в кронах деревьев шумел ветер, возвращая Глеба к воспоминаниям о той ночи. Он гнал их от себя, но они упорно не хотели уходить. Тогда он просто позволил им разворачиваться в памяти цветными картинами, полными стука дождевых капель, пламени костра и шипения гаснущих искр… Далеко, на болоте, кричала выпь.

Глеб не заметил, как добрался до дома. Лес поредел, расступился. Глаза Глеба привыкли к темноте, и можно было различить очертания крыши и стен. Он постоял некоторое время, прислушиваясь и приглядываясь. Дом был пуст.

Глеб вышел из леса, бесшумной тенью скользнул на порог, привычным движением открыл старый замок… в лицо дохнуло застоялым запахом дерева, керосинки и свечей. Он стоял на пороге, не решаясь войти. Наконец пересилил себя, шагнул внутрь, в прохладную темноту, бросил сумку, поспешно добрался до кровати и сел. Здесь он и проспит до рассвета.

Несмотря на усталось, заснуть сразу не удалось. Глеб ворочался с боку на бок, думал. Сомнения терзали его. Завтрашний день пугал своей неопределенностью, отсутствием четкого плана действий. Как-то все сложится?

–  Правильно ли я поступаю?
– спрашивал он себя и… не находил ответа.

Но в то же время изменить намеченное было невозможно. Он должен был что-то сделать, отомстить. Рогожин мертв, а тот, другой, все еще дышит, все еще… Одна только мысль об этом заставляла Глеба скрипеть зубами и до боли сжимать кулаки.

Сон подкрался тихо, смежил покрасневшие веки, окутал его вязкой дремотой. Над изголовьем кровати наклонилась Алиса… ее глаза с бесконечной нежностью смотрели на Глеба. Ее волосы рассыпались по плечам, а на шее сияло, светилось драгоценное ожерелье из сиреневых аметистов.

–  Это он тебе подарил?
– одними губами спросил Глеб.

Она загадочно улыбнулась, кивнула. Конечно, он! Кто же еще может сделать ей такой дорогой подарок? Интересно, сколько Глебу пришлось бы вкалывать на стройке, чтобы купить такие камни?