–  Скоро у вас перед носом убивать будут, а вы никого не увидите и ничего не услышите!
– со злостью сказал он сиделке.
– Что за люди?!

–  Кого-то убили?

–  Хотели убить!
– гаркнул оперативник.
– Стреляли из вашего дома, между прочим.

–  А-ах!
– сиделка закатила глаза и прижала ладони к пышной груди, обтянутой серым передником.
– Ужас какой! У нас и так уже два покойника!

Милиционер покосился на крышку гроба и кашлянул. Смерть требовала уважения к своему присутствию, поэтому он заговорил тише:

–  А где второй?

–  Кто? Покойница? Э-э… в морге. Завтра привезут.

–  Ну и ну!

Со словами: «А тут и вы зашли в парадное, Георгий Иванович, я вас как увидела, обомлела вся!» - сиделка закончила свой рассказ.

Глинский некоторое время молча обдумывал услышанное. Плечо саднило, на душе было сумрачно. Он в отличие от стражей порядка вовсе не был уверен, что убить собирались патрона, а не его. Преступник наверняка захочет наверстать упущенное, проще говоря, довести начатое дело до конца. На сей счет у Глинского имелись туманные соображения, которые никак не выстраивались в четкую и ясную линию.

–  Значит, вы действительно ничего не видели и не слышали?
– спросил он у сиделки.

Та прижала пухлые руки с чистыми короткими ногтями медсестры к своей высокой груди.

–  Вот вам крест, Георгий Иванович, ничегошеньки более добавить не могу. Понимаю, что надо, но… не придумывать же мне, в самом деле?

–  А кто еще был в доме?

–  Грёза… Курочкины, ну, то есть взрослые, и… я. Лопаткин с работы не приходил, он сказал, что будет поздно: и так, мол, его напарник с утра подменял.

–  Где вы все были в начале десятого?

–  Я молитвы читала, - потупилась сиделка.
– Грёза спала у себя. Курочкины вроде бы смотрели телевизор. Дети гуляли, кроме самого маленького.

«Значит, Курочкины могут подтвердить алиби друг друга, к тому же с ними был ребенок, которому уже пять лет. А вот у сиделки и Грёзы алиби нет», - подумал Жорж.

И этот факт заставил его проанализировать ситуацию заново, с учетом собственных догадок. В его голове созрел план. Прежде чем поговорить с Грёзой, стоит сходить на третий этаж и хорошенько все там осмотреть.

Так он и поступил. Под предлогом, что ему нужно побеседовать с Курочкиными, Жорж удалился. Он сделал вид, что поднимается на второй этаж, прошел выше и спустя пару минут оказался в пропахшем известковой пылью и мышами коридоре, куда выходили двери пустующих квартир.

Криминалисты уже побывали здесь и ничего существенного не обнаружили. Следы злоумышленника затерялись среди строительного мусора; окурков и клочков одежды он не оставил, равно как и оружия. Милиционеры со двора показали Глинскому, из какого окна, по предварительным расчетам, стреляли, и он направился туда. Действительно, если внимательно присмотреться, видно было нарушение слоя пыли у рамы с наполовину разбитым стеклом. Отсюда было удобно прицеливаться в белый «Мерседес» Ирбелина и в того, кто выходил из машины. Лучшую позицию найти трудно: углы двора и поворот дороги лежали перед стрелком, как на ладони.

Глинский пядь за пядью исследовал место, где, по мнению сотрудников милиции, мог расположиться преступник, и вынужден был довольствоваться тем же результатом, что и они, то есть отсутствием улик. Неловко задев больным плечом за оконный откос, он заскрежетал зубами, от боли искры из глаз посыпались, оступился, и его правая нога провалилась в щель между трухлявыми досками пола. Вернее, щелью это уже назвать было нельзя, потому что кожаная туфля Глинского продавила доску, и та рассыпалась под его весом.

–  О, черт!
– выругался он, добавив к традиционным проклятиям несколько нецензурных выражений.

И в этот момент что-то блеснуло среди древесной трухи. Глинский с трудом, как дряхлый старик, нагнулся и не сдержал изумленного возгласа. Он увидел… черного ферзя, вернее, черную королеву из сундучка с шахматами Грёзы! Фигурка каким-то образом упала в щель и закатилась под доску, а посему не была найдена оперативниками. Но как она здесь очутилась?! Неизвестный стрелок принес ее с собой и поставил? Куда? На пол или… нет, вероятно, на подоконник. Зачем? Он ведь понимал, что ферзя обнаружат. А если это входило в его замысел?

«Похоже, злоумышленник, в спешке покидая место преступления, нечаянно смахнул ферзя на пол, фигурка упала в щель между досками, а доставать ее и водворять обратно на подоконник у него времени не было», - подумал Глинский.

Он вытащил фигурку из образовавшейся дыры, очистил от мусора и положил на ладонь. Ему показалось, что королева, совсем как пушкинская Пиковая дама, подмигнула ему левым глазом.

Глинский и Грёза были одни в ее квартире, сидели в гостиной на диване с негодными пружинами, и Жорж нехотя рассказывал о сегодняшнем происшествии.