О взаимосвязи первой сущности со второй. Первая сущность, тело наше, создана для второй, для души нашей, а иначе она, первая-то, не имеет смысла, как, скажем, болотная лягушка. Первая сущность, тело наше и все материальное, радует вторую сущность, но истинная радость для второй сущности от второй же, ибо человеку — человеческое…

О стариках, которые с годами становятся мягче, умнее и добрее, поскольку как бы поворачиваются от мира вещей лицом к человеку. Потому что поняли наконец-то соотношение сущностей, и вторая их сущность отвернулась от первой, как от суетной…

О том, как жить, — я бы научил жить через соотношение первой и второй сущностей. А интересно жить-то, между прочим, очень просто…

О том, как найти смысл жизни и как отыскать счастье. А коли глянуть на все через первую и вторую сущности, то смысл жизни и счастье есть одно и то же, лишь по разному обозначенное…

О том, как любить женскую сущность…

Да разве все перечислить?

— Насчет смысла жизни и соотношений сущностей.

— Ага, философская. Как будет называться?

— «Ход второй сущности».

— Немножко шахматное, но дело не в этом. Не почитать ли сначала кое-каких авторов, а?

— Каких?

— Маркса, Гегеля, Канта…

— Хочу, Аркадий Самсоныч, донести до людей взгляд на жизнь незамутненным.

— Ну выздоравливай, а там посмотрим.

Тут я, конечно, руку протянул и лещей у него отобрал, поскольку дело шло к масляному пятну на галстуке. Однако под мешочком с лещами обнаружился еще мешочек с заморским корнеплодом под названием ананас. Откуда люди взяли, что больные жрут боле всех?

— Когда уезжаешь в Варежку-то? — спросил я.

— После банкета.

— Какого банкета?

— Который Павел дает по случаю награды.

— А где он его дает?

— У тебя на квартире.

— А когда?

— Как только выпишешься.

Значит, надо мне поспешать. А то и банкет тут пролежу. Узнаю у врача, как теперь моя голова относится к веселым напиткам. Кто на празднике не пьет, тот зовется идиот. А может, умный.

— Голова болит? — посострадал профессор.

— Кружится.

— Сотрясение. Врач сказал, что пройдет. В моем институте был один кандидат наук, балда балдой, упал с лестницы и тоже заработал сотрясение. Веришь ли, потом стал весьма умным человеком. Статьи публиковал глубочайшие.

— Тоже?

— Что тоже?

— Тоже, как я?

— Ну да, тоже сотрясение.

— А до сотрясения и я был, значит, балда балдой?

— Мною проведена некая параллель…

— А ты, — перебил я, — и без сотрясения умный?

— Николай Фадеич, тебе нельзя волноваться. Тем более из-за такого пустяка, как твои умственные способности.

— Пустяки? — Я сел, взъярившись.

— Лежать! — гаркнул профессор, как ученой собаке.

Я схватил мешочек с лещами, поднял их высоко, как бы приглашая всех обозреть, и слащавым голосом засюсюкал:

— Ах какие умные лещики! Видать, с профессорскими мозгами, а не с нашими пустяками…

И швырнул мешочек ему на колени. Профессор вскочил, лещи полетели на пол, но он их наподдал носком зеркального штиблета, отчего мешочек уехал под мою кровать, к банкам. А вот плод ананас докатился аж до третьего больного, который следил за нашей драмой веселыми глазами.

— Болеть-то по-человечески не умеешь, хрен сморщенный!

Профессор вышел из палаты прямо-таки печатным шагом, будто он солдат, а я старшина. В действительности — я рабочий, а он ученый. То есть он знает все на свете, мои же знания в авоську уместятся. Однако соприкасаемся. Видать, единит людей не образование и даже не общие интересы, а к жизни отношение. Плюс похожесть душ. Конечно, мне бы писать книжку не про ход второй сущности, а про профессора. Хотя, коли подумать, это то же самое.

Сосед на локтях стоит от нетерпения:

— Кто он?

— Дружок мой.

— И так рассобачились?..

— Кто?

— Да вы с дружком.

— Ни грамма. Это тебе показалось после сотрясения…

Тут я организовал большой жор из принесенных продуктов. Сосед мой хотя смерти боялся, но лещей уминал и другие продукты за милую душу Третий тоже ел, хотя и молча. И я закусил. Видать, обо мне милиция заботилась — людей пускали ко мне беспрепятственно.

— Опять к тебе? — обидчиво сказал сосед.