– Мы вместе. Навсегда, – сказал он девушке уверенно.

– Да! – повторила та, зная, о чем говорит, что обещает любимому. – Вместе и навсегда. До последней черты.

Можно было тысячу раз спрашивать себя: почему, почему, почему… Почему Томаш, не раз в отрочестве выпрыгивавший в это проклятое окно и даже синяка не получивший, в этот раз остался инвалидом? Почему мать, которая после всего случившегося почему-то полюбила Марушку искренне и нежно, до трагедии и слышать о ней не хотела? Почему, наконец, судьбе было угодно именно так искалечить Томаша? Ведь можно же было, чтоб он просто ноги переломал, пусть даже с руками вместе… Почему?

Необъяснимые загадки? Вопросы без ответов? Да?

Ну почему же необъяснимые? Почему без ответов?

Есть ответы. Давно все прописано. Как в рецепте. Не поверите, есть такой рецепт. В любом храме увидите слова: «Да любите друг друга!» И вроде – все слышали. И будто бы всем понятно, что любовь – дело хорошее. Но вот когда доходит до повседневных мелочей… Из головы вылетает. Забывается напрочь. И труднее всего становится действовать именно по любви! Ведь что стоило матери смириться? Сказать: «Люблю тебя, сынок! Будь счастлив с той, которую выбрал». И – распахнуть дверь. И рукой вслед помахать, благословить на добрую дорогу. Вот это и был бы светлый лик любви. А где же любовь, если кричать: «Через мой труп, через мой труп!»? Ох, сколько ужасов можно было бы избежать, если бы люди вовремя вспоминали о любви! Не произносили бы зазря это приевшееся слово ради достижения каких-то мелочных целей, но – молча действовали бы по любви! Ведь там, где нет любви, царствует беда. Все, что происходит от гнева, ярости, ненависти, – все это можно обозначить одним только словом: горе. И творят его сами люди. Поэтому нет смысла клясть судьбу и прикидываться жертвами тогда, когда сами сотворили свою беду.

Надо сказать, что у каждого из действующих лиц этой драмы было свое объяснение случившегося. Мать, конечно, запоздало винила себя. Она все поняла именно так, как надо, и не прощала себе той запертой двери, все время мысленно возвращаясь к роковому моменту. Ей часто снился один и тот же сон. В этом сне она обнимала сына и – отпускала, обнимала и отпускала. И просыпалась счастливая.

Томаш старался не думать о причинах вообще, иначе у него не осталось бы сил на ежечасное преодоление.

А Марушка – никто не узнал бы, кого именно винила бедная Марушка в страданиях своего любимого. Она была уверена, что не мама жениха тому причиной. Нет! Ну, мало ли что между родными людьми бывает! И она бывало ссорилась со своей мамой, чего уж там. Но такой жестокий результат не мог бы получиться от обычной ссоры. Марушка знала, что все произошло из-за того, что отец ее много лет занимался колдовством. Ведь сказано же, что это грех. И что за грехи родителей часто приходится отвечать их детям. В данном случае – ответственность ложилась на Марушку. Конечно, она никогда и никому не рассказала бы о своих мыслях. Но убеждение ее было твердым, как гранит.

Осознав, что отец – источник ее горя, она больше с ним не виделась, не искала встреч, словно давая понять высшим силам, что не нужно больше наказывать их с Томашем, что лучше оставить их в покое.

Что же дальше? Дальше пошла другая жизнь. Томаш пережил несколько операций. Научился сидеть, управляться с инвалидным креслом. Он даже одну ногу разработал так, что мог и на костылях передвигаться. Он водил машину, приспособленную для людей без ног. Он многое мог. И главное – он излучал счастье. Он любил и был любимым. Марушка его обожала. Они теперь по всем ее делам отправлялись вместе. Томаш, как никто другой, умел развеселить свою любимую, поддержать, подбодрить. Так длилось несколько лет.

Единственным человеком, с которым поделилась Марушка своими соображениями о первопричине случившегося, стала Варя. Именно ей Марико доверила все. И осознание трагедии любой полукровки – трагедии нераздельности со своим народом и неслиянности с ним, и понимание деятельности любимого отца как причины всех ее несчастий, и чуткость к мистическим сторонам жизни, так явно обнаруживавшим себя в ее судьбе.

– А ты не думала в Японии поселиться? – спросила как-то Варя Марико. – Может быть, там ты чувствовала бы себя среди своих? И многие страдания просто растворились бы в воздухе?

– Думала, – отвечала Марико, – мечтала порой очутиться там и стать, как все, смешаться с толпой. Но потом, когда пришлось летать туда по работе, поняла, что той земле я не менее чужая, чем той, где выросла.

Марико собралась с духом и рассказала Варе о том, как удалось ей осуществить мечту своего детства: повидаться с бабушкой. Она впервые оказалась в Японии, потому что ее выбрал для участия в показе один из самых известных японских кутюрье. Он разглядел в ее облике именно японские черты, не общеазиатские, а именно японские, при этом высокий рост, длинные стройные ноги выгодно отличали ее от настоящих девушек из Страны восходящего солнца.

Кутюрье был очень доволен девушкой, расспрашивал ее о родителях, об истории ее появления на свет. Она отвечала на его вопросы и даже показала ту самую японскую часть своего генеалогического древа, составленную отцом. Знаменитый модельер внимательно вчитался в родословную и сказал:

– Ого! Вот как!

– Когда отец подарил мне это, бабушка была еще жива, – сказала Марико, не догадываясь, чему так удивлялся уважаемый человек.

– Так ты никого из родни не видела? – спросил он.