– Не боишься ездить под такой луной?

Странно, что спрашивает Лаура. Сама она вряд ли чего-то боится. Да и ее брат и друг - не из трусливых.

– А что с ней?
– рассмеялась Ирия.

Луны, призраков и оборотней бояться глупо. В отличие от людей.

– Одна деревенская ведьма говорила: в ночь, когда луна отливает серебром, прольется кровь.

– Кровь обязательно где-нибудь прольется. Вспомни, как много людей живет в подлунном мире. А ведьмы - врут.

– Может, и врут. Но еще она говорила: луна видит тех, кто ее не боится. Видит - и помнит их.

– А что с ними потом делает?
– развеселилась Ирия.

– Никто не знает...

– Предлагаю выпить за Зиму!
– Себастьен потянулся к графину с тёмно-алым вином.

Вот будет весело, если тем же, что и в герцогском замке.

– Присоединяюсь!
– Клод протянул полные бокалы сестре и гостье.
– Дамы, за Зиму, за Воцарение... и за луну!

– За луну!
– подхватила Ирия, подмигивая Лауре.

Вино - если и не из погреба Ральфа Тенмара, то очень похожее. Тот же цвет и тот же букет. Дешевле графин - вот и всё отличие.

Кто эта странная троица "студентов-художников", неведомо откуда прибывшая в Большие Дубы? Ирэн Вегрэ - настоящее имя невезучей баронессы. Той, что не Ирия. Но как звали прежде Клода, Себастьена, Эжена-Лауру? Кто они - несчастные влюбленные, шпионы, авантюристы?

Какая разница? Ирия сама - не в лучшем положении. Поэтому есть вино, Зима, вечный как мир и сама жизнь праздник. И веселье - краткое, как летящая с морозных небес золотая звезда...

– Загадываем желание!
– совсем по-девчоночьи взвизгнула Лаура.
– Ирэн, быстрее!

Она уже загадала. Сестренка, живи!

3

Замок еще спит. А караульные встретили вернувшегося из села юного гуляку неприкрыто завистливыми взглядами. Везет же дворянам - потанцевал с барышнями, порезвился с... небарышнями. Теперь будет себе отсыпаться в свое удовольствие! А днем - опять развлекаться.

Кони дремлют в денниках. Люсьен (натянувший-таки штаны) тоже задремал - прямо на соломе...

Ирия аккуратно провела мимо горе-кузена Седого. Расседлала, налила воды.

И, очевидно, расслабилась. От сегодняшних новостей или относительно спокойной жизни в Тенмаре. Всё-таки герцог - не Леон, а герцогиня - не Карлотта или Полина...

Девушка благодарно обняла теплую шею Седого. Ткнулась лицом в пышную мягкую гриву.

Обернулась... И встретила бешеный взгляд двух разъяренных, налитых кровью глаз. И равнодушный - черного зрачка пистолета.

Люсьен Гамэль успел выпрямиться во весь рост. И уже не кажется столь пьяным, как несколько часов назад. Даже не шатается. А глаза...

"Отец, дай-ка мне сначала э т у минут на пять, я управлюсь!.."

У всех трусливых шакалов - один взгляд. Если шакалу дать власть. Или пистолет.

И еще что-то не так, но не понять - что. И понимать уже некогда.

– Не шевелись... баронесса!
– не запинаясь, прошипел Люсьен.
– Или убью!

– И соображаешь, что с тобой за это будет?
– поинтересовалась Ирия. Пытаясь казаться спокойной. Только казаться.

Не факт, что пьяного дурака хоть что-то сейчас остановит. В таком состоянии ему Южное Море по колено, а Северный Океан - по пояс!

– За беглую-то отцеубийцу?
– ухмыльнулся Люсьен.
– И что именно? Дай подумать. Государственная награда?

– Ты явно перепил!

Только бы мерзавец не понял, как Ирия похолодела от до костей прошившего ужаса!

Что же неправильно?! Ну, кроме того, что ее вот-вот пристрелит не вовремя протрезвевший кретин с пистолетом! Откуда-то узнавший всё.

И, увы - в гвардии не держат совсем не умеющих стрелять лейтенантов. Если те, конечно, не графские сыновья. Впрочем, стрелком Ревинтер-младший как раз был хорошим.

– Раздевайся... графиня!

Пронзительное ржание огласило конюшню. Вихрь, вскинувшись на дыбы, обоими передними копытами вмазал в стенку денника!

Пьяный кретин шарахнулся в сторону... увы, не выпустив оружия. Даже умудрился не отвести.

– Уйми коня!
– заорал Люсьен.
– Уйми, или всем скажу!..

Как она успокоит разъяренного жеребца - подчиняющегося только хозяину? Да еще и будучи за четыре стойла от него?

Увы - о таких мелочах пьяный болван явно не думает. Рехнувшийся болван, воспылавший непонятной страстью к ее тощему телу!