Правда, некоторых товарищей по несчастью он разочаровал. К примеру, о герцоге Тенмаре Кридель еще мог рассказать. В общих чертах. Кто ж о герцоге-то не слышал? Или о семьях тех же Рауля и Шарля - оба тенмарские. Ну и о родне некоторых других южан. Но далеко не всех.

А уж о севере... Серж там отродясь не был. В Лиаре живет его близкая родня, но отец ни разу туда не ездил. И семью не брал.

Два года назад тетю Карлотту королевский эдикт отправил в монастырь. А ее муж уже спустя три месяца женился вновь. Отец не одобрял ни то, ни другое. Но от вмешательства в дела Таррентов воздержался.

Криса Триэнна и Конрада Эверрата Кридель и вовсе огорошил. Полным незнанием не только сведений об их родне - даже таких имен. У Кристиана осталась в Эвитане родная сестра. Брат жутко волнуется о родном человеке, а Серж и саму фамилию слышал лишь краем уха. И уже не вспомнить, в связи с чем...

Впрочем, новостей о короле, принцах и Регентском Совете тоже вполне хватало. Для долгих бесед - с любым из пленников. При малейшем упоминании эвитанской власти у Сержа появлялась прекрасная возможность пополнить словарный запас. Таких выражений он до тюрьмы не слышал ни разу. Даже среди офицеров Всеслава...

– Идем, - поторопил юношу Рауль. И не думая отвечать на вопрос.

И всё же - куда? Времена, когда без Сержа не могли обойтись, миновали. Никаких свежих новостей он не знает. А старые - давно рассказал не по одному кругу.

– Капитан Керли!

Левая щека Рауля заметно дернулась:

– Нас переводят. Сейчас вместе со всеми подпишешь бумагу.

– Какую бумагу? Куда переводят?
– Голова пошла кругом.

Эвитан? Свобода?! Казнь?..

– Мы отныне - вольнонаемные гладиаторы Квиринской империи, - мрачно усмехнулся уголком рта Рауль.

Какие гладиаторы? Кто спятил - Керли, Серж или Квиринская империя? Или все сразу? Рауль пошутил? Да он шутить не умеет!

Наверное, всё это слишком явно отразилось у Сержа на лице. Потому как Рауль столь же мрачно пояснил:

– Либо выдача в Эвитан, либо - арена. Анри многое сумел уладить. Нам не придется...

– Нет!
– Кридель окончательно пришел в себя. И резко отшатнулся от Керли.
– Вы вообще понимаете, что говорите? Мы - эвитанские дворяне!
– юноша решительно шагнул к двери.

Рауль перехватил его - как щенка! И почти швырнул назад:

– Дворяне! А теперь слушай: ты подпишешь всё, что и остальные. И не вздумай там при страже орать, ясно? И корчить из себя героя ты тоже не будешь. Уже нагеройствовался, хватит!

– Пустите!
– Серж беспомощно забарахтался в железной хватке.
– Капитан Керли, вы меня оскорбляете!..

– Тебя оскорбит палач, если позволишь себя выдать!
– бьет в ухо голос Рауля.
– Тебя и твою семью. До тебя еще не дошло? Ты считаешься дезертиром, предателем и убийцей!

– Я и есть... Но я не хочу пасть еще ниже! Я вам не позволю...

Это были последние слова Криделя, сказанные им в тот час. Да и в пять последующих - тоже.

Краем глаза юноша успел разглядеть кулак Рауля - коротко, без замаха просвистевший в воздухе. Что-то тяжелое ударило за ухо, и мир померк...

Глава четвертая.

Эвитан, Лиар, аббатство святой Амалии.

1

Давным-давно, в незапамятные времена затонул древний остров Анталис. Но прежде там правили трое братьев-богов - Аристид, Кронос и Орм. И сильны они были единством. Пока не пришла дева Смерть и не забрала одного из них.

И погибли оставшиеся братья - поодиночке. Некому стало хранить прекрасный Анталис. И погрузился он в воды морские - навеки...

Эту легенду Ирия в детстве перечитала раз десять. И каждый раз плакала над трагической гибелью Аристида - доброго бога целителей. Наверное, он был лучшим - раз братья без него не справились.

Или Смерть могла забрать любого - легендарные хранители Анталиса были сильны лишь все вместе. И обречены поодиночке или вдвоем.

В жизни так не бывает. Иначе Регентов тоже давно перебили бы - по одному.

А значит - и один в поле воин. Коварной деве Смерти не помогал никто. Она-то точно была одна. И вполне справилась...

А еще можно не сойти с ума где угодно. Ирия Таррент убедилась в этом за четыре долгих недели. Одна - до предательства сестры Валентины, еще три - после. Целая вечность - для запертого в холодной, сырой клетке.

О матери девушка старалась не думать. И почти получалось. Хоть Ирия и любила маму... когда-то. Давно.

И подобные мысли больше не пугают.