– Ты тоже - "настоящая", - усмехнулась мать.
– Мы с ним в родстве, забыла? А Ирэн Вегрэ не знал практически никто. Ее родители безвылазно кисли в поместье и не слишком привечали гостей. А после их смерти герцог Тенмар сразу отправил Ирэн в монастырь. Прямо из родительского дома.

Спокойно, Ирия! Хоть попробуй тут не выдай себя - услышав свое новое имя.

– Конечно, не слишком приятно стать из графини баронессой, - по-своему поняла ее замешательство Карлотта.
– Но придется потерпеть, - она придирчиво оглядела дочь в мужской одежде.

Повезло, что прибывший сюда в этом костюме леонардит был или подростком, или очень хрупким юношей. Иначе Ирию вмиг выдала бы мешком висящая одежда.

– И еще штрих. Потом отрастут. Но поедешь ты в мужском камзоле, так что...

Да сколько всего умещается под бесформенной монашеской хламидой?

Ножницы замелькали в ловких руках Карлотты. Одну за другой отсекая тяжелые светлые пряди.

Стригут лишь падших женщин, но Ирия вытерпела и это. Обрезанные волосы - чушь. Как и то, что Эйда на всю жизнь обесчещена.

– Герцог найдет тебе мелкого барона. Или баронского сына. На графа рассчитывать не приходится - ты не красавица. Впрочем, для знатной девицы ты еще очень неплоха. А бывать в свете тебе незачем, - мать ловко расправилась с последними прядями. И окинула дело рук своих внимательным взглядом.
– И жаль, ты не родилась мальчишкой!
– вздохнула она.

Ирия молча слушала вполуха, чтобы не думать о предстоящем спустя всего несколько минут. Она может сегодня утонуть - какие бароны с графьями?

Хорошо хоть дождь по карнизу не стучит. Или град. Тогда бы точно - ни единого шанса. Их и так-то немного...

– ...ты найдешь способ. А быть управительницей имения при малолетнем сыне - не так уж плохо...

Ирия вздрогнула. Похоже, пропустила она планы отправки "барона или баронского сына" в мир иной.

– Это обязательно?
– поинтересовалась девушка, чтобы что-то спросить.

Слова отвлекают от... того, что случится минут через пять-десять!

Ирия повела головой, встряхивая по-мужски короткими волосами. Военная стрижка. Что ж, женщине приходится сражаться за свою жизнь чаще, чем многим мужчинам. Вроде Роджера Ревинтера или Леона Таррента.

– Или он сам отправит тебя в монастырь. При первом же удобном случае, - утешила мать.
– Когда будешь не так юна, как сейчас. Отправит - не сомневайся. И быстрее, чем меня. Не забывай - я, в отличие от тебя, была красивой!

Мама и сейчас еще хороша. Но ее чертам не идут лед и злоба.

– Не все такие, как мой отец.

Папу очень жаль. Но правде нужно смотреть в глаза: с женой он действительно поступил ужасно.

– Я знала не только его. И поверь: другие мужчины - ничем не лучше, - мать вновь усмехнулась.

Ибо на сей раз Ирия удивления в глазах не сдержала.

– Только не считай меня шлюхой, вроде Полины Лигуа нир Кито!
– раздраженно пояснила Карлотта Таррент.
– Меня никто не спросил... как и Эйду. Как не спрашивают многих. Он был моим родственником, я жила в его доме. Только я - не Эйда!
– мать гордо вскинула голову. Зеленые глаза сверкнули тем неукротимым огнем, что горел в ней, как подозревала Ирия, всегда.
– Я не собиралась умирать или в монастырь!
– При последних словах усмешка стала особенно горькой.
– В семнадцать лет я готова была драться до конца! И сделала бы всё, чтобы опозорить его имя на весь Эвитан - прежде чем меня уничтожат! Впрочем, и у меня ничего бы не вышло - будь мой брат таким, как Леон. Но Ив Кридель действительно любил сестру. Настолько, что скрыл ее позор и усыновил ребенка.

3

А Ирия думала, что уже ничему не удивится.

– Да, у тебя есть еще один брат.

Брат? Ну что ж. В замке Таррент живет очень разговорчивое привидение. Среди родственников встречаются подлецы и мерзавцы. А у Ирии появился новый брат. Велика новость. Хуже, что у него может вот-вот не стать сестры!

– Мой отец знал?

– Ищешь для него оправдания?
– понимающе усмехнулась мать.
– Их нет. Эдвард ничего не знал. Ему было почти столько же, сколько мне. Он даже не понял, что я - уже не невинна. Нет, мой любящий супруг оставил меня в монастыре просто потому, что ему так удобнее.

– Ты тосковала по сыну?

– Я хотела жить. И не смей меня жалеть!

Показалось ли, что у несгибаемой Карлотты дрогнули губы? Может, и показалось...

– Кто он?
– прямо спросила Ирия.
– Тот человек, что обес...
– дурацкие слова слетают с губ до сих пор!
– изнасиловал тебя? Тот, кто отрекся от тебя и ребенка и хотел тебя уничтожить? Кто он?

– Я дала клятву, - мать уже справилась с собой, - что не назову его имени никому и никогда. Это - плата за мое право остаться в живых.