— Верно делают — жаль своих братьев! — заметил Теодосий, когда пленных привели к нему.

Пленные пугливо оглядывались, жались друг к другу. Они думали, что их нарочно подставляли под стрелы, а теперь, когда вернулись невредимыми, — изрубят мечами. Об этом говорил им Бенедикт, когда посылал ночью: «Идите осторожно! Не подниматься! Схватят — замучат: ноги и руки отрубят, нос отрежут, язык вырвут».

На верную смерть шли гонцы, прощались с товарищами. И уж так осторожно ползли, так прислушивались, так хотели до рассвета пробраться подальше, что, казалось, проскользнут незамеченными. Но оба они были схвачены галичанами невдалеке от крепости.

Теперь уже, видно, начнут резать носы? Так и будет. К черноглазому смерду со страшной бородой подбежал молодой галичанин и стал что-то громко выкрикивать. Очевидно, он и будет резать, у него нож торчит за поясом. А может, мечом носы отрубят… Они не знали русского языка и не догадывались, что Иванко рассказывал Теодосию о том, как сегодня утром в лесу на Звенигородской дороге галичане побили пятерых вражеских конников, пробиравшихся к Галичу.

— Они на конях, а наши пешие! — хвалился Иванко. — Выследили, как они ехали, и окружили их со всех сторон. Куда они ни ткнутся — всюду наши их ловят.

Рассказывая об этом, Иванко хватался за меч, а перепуганным пленным казалось, что он собирается рубить их. Но о них как будто забыли, никто не обращает внимания, никто не кричит, не бьет.

— Что с ними делать? — спрашивает Теодосий у Иванки. — Разве они повинны в том, что Бенедикт творит? Разве они сами полезли на нашу землю? Их бояре венгерские сюда погнали… А они такие же люди, как и мы. А ну, покажите руки, — сказал он, обращаясь к ним по-венгерски.

Пленные обрадовались, услышав родную речь, и показали черные, потрескавшиеся ладони, мозоли на огрубевших пальцах.

— Ты кто такой? — спросил Теодосий пожилого.

Тот быстро-быстро затараторил, услужливо улыбаясь и сверкая белыми зубами.

— Говорит, что из оселища, закуп какого-то венгерского боярина… — кивнул Теодосий Иванку. — Такой же, как и мы. — И с напускной суровостью спросил пленника: — Дети есть?

Забыв о веревке, обрадованный венгр, бросился к Теодосию и сбил с ног товарища, крепко к нему привязанною. Когда товарищ поднялся, он показал два раза над землей — ниже и выше.

— Двое, — то ли переспрашивая, то ли раздумывая, сказал Теодосий.

Ободренный тем, что можно объясниться на родном языке, венгр засыпал Теодосия вопросами:

— Не убьют нас? Скоро ли отпустят? Будут ли кормить?

Теодосий успокоительно махнул рукой.

— Идите, там вас накормят. — А когда они вышли, пожаловался Иванке: — Что с ними поделаешь? Отпусти — к своим убегут. А может, не убегут?..

На эти размышления Иванко ничего не мог ответить, он был неопытен в таких делах. Но разбирался ли в них и сам Теодосий? Они лишь сердцем чувствовали одно: эти пленники из войска Бенедикта такие же простые люди, как и они сами, и никакого зла у них к галичанам нет.

Рано или поздно Бенедикт все же должен был собрать свои силы, непременно должны были съехаться в Галич все его воеводы с отрядами.

И произошло это в седьмой день осады. Хотя галичане ни одного гонца из крепости не пропустили, все же слухи о событиях в Галиче разнеслись по волостям и дошли до воевод. Договорившись между собой, они начали медленно двигаться к Галичу, чтобы зажать восставших в кольцо.

С утра налетели они с двух сторон — с Коломыйской дороги и со Звенигородской. Думали ошеломить повстанцев внезапным ударом. Но Теодосий тоже не терял времени зря — он устроил на этих двух дорогах засады.

Самой ожесточенной была схватка на Звенигородской дороге. Иванко с нетерпением ждал встречи с ненавистными врагами. Ему не давала покоя неотступная мысль — помериться силами с самим воеводой.

Еще не развеялась утренняя прохлада, когда на дороге показалась воеводская конница. Укрывшиеся в лесной чащобе галичане увидели первых всадников. Это были не дружинники, которые обычно идут впереди, чтобы проверить, нет ли противника, — это ехал сам воевода. Он высокомерно пренебрегал всеми предосторожностями.

— Со смердами воевать! — хвастливо хохотал он. — Я разгоню их, как собак!

Иванко задрожал от радости, увидев врага, — пришел час сразиться с воеводой! Почти все галичане были пешие — у них было мало коней, — но зато какие это кони! Из конюшни Судислава! Ведь похозяйничали там смерды, как сами хотели. Иванко взял себе самого лучшего коня. И как он теперь пригодился!

Иванко быстро сообразил и сказал своим, что надо делать. Около десятка всадников вместе с ним внезапно вылетают на дорогу и бросаются к воеводе. Все остальные находятся в укрытии и пускают в ход стрелы, чтобы не подоспела помощь к воеводе. «А потом? Потом — увидим», — улыбнулся Иванко и вскочил на коня.