– Это уж само собой. И ты. И я, как куратор проекта. И… прочие ответственные лица. Сколько разговоров было про твой Столп Величия Духа! А получилось… Ничего почти не получилось…

Они остановились. Трегрей посмотрел в лицо Антону:

– Я ведь подробно рассказал тогда… ответственным лицам, в чем суть постижения Столпа Величия Духа. Уверен, я изначально достаточно ясно дал понять, что в сжатые сроки сделать из сотрудников вашего ведомства универсальных солдат – не выйдет. Столп основан на умении высвобождать внутреннюю потаенную энергию, усилием воли пробуждать в себе состояние, когда мобилизуются ресурсы организма, в обыкновенное время покоящиеся…

– Да знаю я это, Олег! – взмахнул руками Антон. – Мне-то можешь не объяснять… Готовься объяснять – комиссии.

– Почему даже неподготовленный человек порой способен на раскрытие энергетических ресурсов? – продолжал тем не менее Трегрей. – Не волевое, конечно, а – стихийное? В пылу наступления пара артиллеристов вкатывает на холм пушку, которую после боя и с места-то сдвинуть не может. Старушка-ревматик выламывает запертую массивную дверь, чтобы спасти от пожара малолетних внуков… Что преображает обычного человека – в сверхчеловека?

– Мотивация, – буркнул Антон, утомленно отирая платком пот со лба и шеи. – Верная мотивация.

– Сверхмотивация. Верная сверхмотивация. Отчетливое понимание абсолютной необходимости своих действий… – уточнил Трегрей. – Коим пониманием объекты не обладали ранее и не обладают и посейчас. Почему? Говоря проще: человек не способен использовать собственные внутренние резервы, если не ощущает абсолютной необходимости в этом. Если перед ним нет цели, ради достижения которой надобно вырваться за пределы обычного своего состояния.

– За полгода ты не сумел им втолковать эту… необходимость?

– Боюсь, это невозможно втолковать. Это надобно – осознать самому. Я предупреждал, Антон, что наверняка возникнут трудности.

– Да помню я, помню. Ты ж не думаешь, что я эти твои предупреждения в служебные доклады вставлял?.. Кто ж так делает… А вот насчет того, что наши ребята жизненных целей не имеют, – это ты зря, Олег. Они служат своей стране и служат хорошо. Они кровь за нее проливали!

– Они только выполняют приказы, – негромко сказал на это Трегрей.

Антон достал еще одну сигарету. Рассеянно встряхнул ее несколько раз, как встряхивают градусник – словно ожидая, что она вспыхнет от окружающего жара сама по себе. Затем, спохватившись, зажал сигарету в зубах и выщелкнул зажигалкой совершенно невидимый на дневном свету огонек, выпустил ноздрями прозрачный дым.

– То есть, получилось, что взрослые мужики, обстрелянные профессионалы, участвовавшие в спецоперациях, – менее мотивированы для постижения Столпа, чем твои пацаны-детдомовцы? – проговорил Антон, из-под ладони враждебно глянув на оплывавшее желтым зноем солнце. – Которых ты на гражданке за меньший срок умудрился подготовить куда как лучше? И которых до сих пор по твоим инструкциям продолжает обучать этот воспитатель… Алимханов?

– Вестимо, – ответил Олег. – Я и об этом предупреждал, когда требовал для проекта не умудренных опытом бойцов, а – курсантов, чем моложе, тем лучше. Но нет, твои ответственные лица решили, что у профессионалов потенциал больше.

– А разве не так?

– Бессомненно не так. Воспитание – основополагающий фактор в становлении человека. Юных возможно воспитать. А взрослый человек, всецело морально и ментально сформировавшийся, напросте не способен мыслить и действовать вне сложившихся в его сознании категорий. Лишь когда полностью переворачивается для него картина мира, вследствие чего происходит… позволь так сказать, перезагрузка сознания, – он может вышагнуть за пределы допустимого. Осознание. Возьмем того же Алимханова, с которым это осознанние и произошло… В один прекрасный момент он понял: жить так, как он жил раньше, мирясь с условиями окружающей реальности, боле невозможно. Никак нельзя. Самая лютая смерть стократно лучше такой жизни. Эту реальность надобно изменить во что бы то ни стало. Потому что она – неправильна. Совсем не такая, каковой должна быть. И он поставил перед собою цель. Сверхцель. Верную сверхцель. Сделать свое государство великой державой, граждане которой будут иметь полное право гордиться ею. Сверхцель естественным образом предполагает сверхмотивацию… Понимаешь ли меня?

Они снова тронулись с места, сначала Трегрей, за ним Антон.

– Наши объекты чересчур нормальны для постижения Столпа Величия Духа, – заговорил снова Олег, кивнув в сторону камуфляжных у полосы препятствий. – Они добросовестно учатся и тренируются – выполняя приказ, приведший их в этот лагерь. Расценивая обучение как нечто вроде курсов повышения квалификации. Они скучают по семьям, мечтают об отпуске, рассказывают друг другу о женах и детях, спорят до хрипоты о способах приготовления шашлыка и преимуществах одной марки автомобиля над другой. Знаешь, что они обсуждают всего чаще и живее? Размер премиальных, которые им должны выплатить по окончании этой командировки. Они не готовы ничего менять. Они не готовы сами измениться. Им напросте не для чего меняться. И нечего менять. Их все устраивает.

Несколько шагов они прошли молча.

– В отличие от тебя и твоих соратников, – выговорил вдруг Антон. В голосе его можно было расслышать досаду. Кажется, не столько по поводу Олега, сколько по поводу камуфляжных сотрудников, так и не сумевших вникнуть в то, чему пытался обучить их Трегрей.

– Да, – просто согласился Олег. – В отличие от нас. Нас окружающая реальность не устраивает. Мы знаем, что она может быть другой. Мы уверены, что она должна быть другой. И мы сделаем ее такой, какой она должна быть, – добавил он безо всякой патетики, ровно и спокойно. Как если бы речь шла о чем-то вполне обыкновенном и без труда достижимом. О ремонте квартиры, например.