— Ваши документы! — потребовал дежурный. Лева подал паспорт, справку с последнего места работы.

— Это оставьте, у меня, — сказал дежурный, записав его еще на отдельном листке. — Завтра придете за результатом.

— Можно идти?

— Идите.

Когда Лева, вернувшись, рассказал Вале, она очень забеспокоилась:

— Вот как бы они не начали чего, да схватят тебя! Чуяло мое сердце, не надо было к ним обращаться, оставайся, живи с нами.

Пришедший вечером Коля покачал головой:

— Ну-ну! Одним словом, в пасть ко льву!

— Лев льва не обидит, — улыбнулся Лева. — Глядишь, завтра и уеду.

— Только зачем же они паспорт-то взяли?

— Паспорт-то чистый, и я чист перед Богом и перед ними, так что все будет хорошо.

С тревогой в сердце они обратились к Небесному Отцу, прося, чтобы все послужило ко благу и чтобы, если возможно, Леве благополучно выехать.

На следующий день Лева был опять перед тем же дежурным.

— На, возьми паспорт и справки, — сказал тот. — Докладывал начальству. Как добрался, так и выбирайся. Нечего нам развозить праздно шатающихся.

Лева взял документы и поспешно побежал к Вале, которая ждала его с нетерпением.

— Ну, вот, — сказала она, покашливая, — видно, твоя судьба жить с нами.

— Нет, нет, — говорил Лева. — Для Господа нет ничего невозможного, и Он выведет меня.

На другой день рано утром Лева бродил по пустынным улицам Уила, внутренне молясь, чтобы Господь его вывел. Как-то незаметно оказался на окраине города. Вдруг он увидел идущего ему навстречу казаха, очень хорошо одетого, не похожего на здешних. В белой войлочной шляпе, в белом новом халате, он производил очень хорошее впечатление своим приветливым выражением лица.

— Вы, кажется, нездешний? — спросил его Лева, когда тот поравнялся с ним.

— Да, — ответил казах, — я курсант Эмба-Нефть. Едем на машине с Каспия.

— Куда едете?

— Едем в родные места, отдыхать, по направлению на Джурум.

— А где ваша машина?

— А вон там, за бугром.

— А ваш шофер не возьмет меня до Джурума?

— Поговори, может и возьмет.

Лева бегом бросился к бугру, за которым стояла автомашина. Шофер охотно согласился взять его. Через полчаса машина отправится. Лева побежал к Вале.

— Вот, видишь, Господь устроил невозможное, и как удачно!

— По вере твоей да будет тебе! — сказала она, грустно смотря на него. — Доколе жива, буду молиться о тебе. Встретимся теперь уже там, на небесах. Да воздаст тебе Бог, что ты посетил нас, это не забудется и в вечности. Попросив благословения Божия на путь, Лева поспешно стал одеваться. Перекинул через плечо флягу с водой, через другое — полевую сумку и скатку из пальто, повесил за спину вещевой мешок. Починенные штаны с заплатками выглядели довольно прилично. Валя, собрав все силы, вышла из дому проводить его. Хотя тело ее было, как мощи, но дух был полон бодрости.

— Здоровья желаю, — сказал Лева. Валя наклонила голову и сказала:

Если внешний человек тлеет, то внутренний со дня на день обновляется.

— С Господом, дорогой брат! — были ее последние слова.

Вот он уже в кузове, среди казахов — курсантов Эмба-Нефть. Зашумел мотор, дрогнула машина и понеслась. Ветер свистел в лицо, машина набирала скорость. А душа у Левы пела. Эта быстрая езда вдохновляла его. Наконец, песнь, звучавшая внутри, переполнила его, и он запел:

На крыльях могучих орлиных,

Над морем житейским несусь,

Несут меня мощные крылья,

Я к вечности сердцем стремлюсь.

Тот путь, который Лева проходил томительными днями, идя в Уил, теперь они проехали за несколько часов. Наконец, среди пустыни показались кибитки кочующих казахов. Машина круто повернула по направлению к ним. Курсанты оживились: здесь были их родные. Навстречу подъезжающей машины высыпали все жители кочующего села. Тут были и старики, и маленькие, голые дети. Мигом соскочили казахи с машины, бросились обнимать родных, раздались радостные крики приветствий. Близкие приветствовали друг друга не поцелуями, а терлись носами друг о друга. Лева с интересом наблюдал этот обычай. Затем старик с длинной бородой предложил и Леве слезть с машины и зайти к ним в юрту. В огромной юрте все сели кружком, поджав ноги калачиком. Принесли кумыс и стали угощать. Усадили и Леву, и он вместе с ними пил кумыс. Приятный, кислый, холодный напиток действовал освежающе. Часть курсантов приехали домой, к родным, и оставались здесь.

— Мы уже дома! — сказал казах, которого Лева встретил первым в Уиле. — Как хорошо! Отец, мать, сестры, дома очень хорошо.

Лева слушал и думал:

— А мне уже не видать такой встречи! Я оставил все, отрекся от родных, от матери и уже не мечтаю вернуться в тот дом, где родился. Дом мой там! Там, у источника спасения, будут меня встречать! Но тут же он вспомнил слова Спасителя: «Нет никого, кто оставил бы дом или братьев, или сестер, или мать, или жену, или детей, или земли — ради Меня и Евангелия, и не получил бы ныне во время сие, среди гонений, во сто крат более домов и братьев, и сестер и отцов и матерей и детей и земель, а в веке грядущем и жизни вечной» (Марк 16:29–30). И грядущее полностью подтвердило в его жизни эту истину.