– Вам как главному редактору нужен новый Закон о средствах массовой информации или достаточно действующего? В нем ведь многое не прописано, например, существование владельцев печатных СМИ, отношения с ними.

– Я пока не чувствовал потребности в Законе. Может быть, потому, что мы пока ни с кем не судились и к защите со стороны Закона не прибегали. Говорят, он нужен для защиты от давления властей – меня власти не давят. Говорят, нужен для защиты от давления владельцев, хозяев. Но тут уж, если мы живем в условиях рынка, какого-то давления не избежать. Иначе зачем хозяину содержать газету, если она живет сама по себе? Это же не аквариум с рыбками! Нужно находить с владельцем общий язык, понимать, что он хочет, что требует, если, конечно, он не олигархический отморозок.

Когда я пришел в газету четыре года назад, многие в редакции выражали недовольство создавшимся к тому времени положением вещей. Я прямо сказал: «Вы боролись за капитализм, я – за усовершенствованный социализм. Вы победили. Но теперь хотите, чтобы вам в редакции оставили немножко социализма для внутреннего пользования. Но так не бывает. И давайте будем работать так, как положено при капитализме».

– Так теперь и работаете?

– Так и работаем…

– И последний вопрос. Уже несколько лет по инициативе Союза издателей и распространителей печатной продукции ежегодно проводятся конгрессы в поддержку чтения. У общественности они встречают поддержку. Но их эффективность так просто определить невозможно. А как вы лично относитесь к этим конгрессам?

– В одном из конгрессов я участвовал, выступал там. Считаю, что дело очень нужное, очень полезное. Воспитание интереса к чтению, общественной потребности к чтению должно стать заботой общегосударственной. Государство, я думаю, рано или поздно спохватится, что упускает такое важное дело. Конгрессы же способствуют тому, чтобы спохватились поскорее. Надеюсь, и ТВ начнет пропагандировать книги, чтение. Пока же писателей под разными предлогами фактически выжили с телевидения.

– Знаете, чем мне показалась необычной наша беседа? Зачастую, когда берешь у кого-либо интервью, примерно знаешь, каким будет ответ на твой вопрос. Будут, конечно, приведены незнакомые тебе, а то и вообще новые цифры, факты, примеры, но направленность ответов, суть их как бы предвосхищаешь. Ваши ответы во многом были просто неожиданными. Спасибо.

Witrina.ru, 18 февраля 2005 г.

– Прежде чем говорить, о современной русской литературе, скажите, а существует ли предмет нашего разговора?

– Это миф, будто литература утратила свою роль в жизни нашей страны. Как бы кто-то ни пытался принизить роль литературы, она по-прежнему велика. Литература остается той сферой, где обкатываются и создаются новые социальные и политические идеи. Откройте газеты конца восьмидесятых – начала девяностых годов, вы увидите, что именно писатели предупреждали об опасности грядущих преобразований, предсказывали их сценарий. Мне кажется, литературе так и не простили ее пророческой роли, вытеснили из СМИ, постарались маргинализировать, убрать с телевидения. Стал насаждаться миф, будто литература – вещь частная, а литературоцентризм вреден. Это неправда.

– То есть писатели остаются «инженерами человеческих душ»?

– Я не люблю это определение. Оно появилось в эпоху, когда казалось, что техника и наука способны решить все вопросы. Конечно, хороший писатель не инженер человеческих душ, он их исследователь, иногда – поводырь… Плохой писатель может быть и инженером, и техником, и сантехником человеческих душ…

– И о чем тогда следует писать «Литературной газете»? Вас обвиняют, что вы слишком увлекаетесь политикой.

– «Литературка» должна снова стать общей газетой российской интеллигенции. Когда в две тысячи первом году я возглавил редакцию, газета служила рупором воинствующего либерализма, и слово в ней имело лишь одно направление. Сегодня у нас печатаются авторы самых разных воззрений: либералы и монархисты, атеисты и верующие. Наша сверхзадача – дать объективную картину духовной и художественной жизни российского общества, чтобы, читая нас, человек получал максимально полную картину. Знаете, через сто лет кто-нибудь возьмет читать «Новый мир», «Наш современник», «Октябрь» и решит, что это литературные журналы разных стран. Разные темы, разные имена, разные идеи… Существование в интеллектуальных гетто – бесперспективный путь. Опыт показывает, что самые интересные мысли, идеи, интеллектуальные прорывы происходили именно в столкновении разных, порой враждебных точек зрения. Поэтому главная наша задача: вернуть российскую интеллигенцию в режим диалога.

– Идущее в нашей стране возрождение Православия находит отражение в литературе?

– Конечно. Появились религиозные писатели и мыслители, появились исследования. Например, книга Днепрова, где история отечественной литературы анализируется с точки зрения Православия и православной этики. Появились интересные православные публицисты. Все это так, но сказать, что Православная мысль доминирует в современной литературе, – нельзя, и причин тому несколько. Необходимо время. Сам я человек не воцерковленный, а лишь находящийся на пути к храму, и это весьма характерная ситуация для людей моего поколения. Я был крещен в младенчестве бабушкой втайне от партийных родителей. Настоящий интерес к религии пришел ко мне и ко многим моим сверстникам через интерес к роли Православия в истории и искусстве. Многие приняли религию как культурную данность, но не изменили собственных взглядов. Лично я знаю многих умных образованных людей, которые остались не просто агностиками, но убежденными и целеустремленными атеистами.