– Но кроме этого у современной литературы есть еще одна странная особенность: жанровое разделение на «серьезную» и «несерьезную». Откуда это?

– Из прежних времен. Тогда в литературе существовала внутрицеховая иерархия. Высшей кастой, благороднейшим слоем считались прозаики, которые писали социально-философскую прозу. Дальше в порядке убывания шли поэты, очеркисты, авторы рассказов, драматурги, фантасты, детективщики… Кстати, совет по фантастической и приключенческой литературе был при секции детских писателей. Художественная ценность произведения при этом отходила на второй план. К примеру, среди поэтов наиболее «крутыми» считались авторы длинных поэм. Было даже как-то неприлично: ты поэт, а поэмы у тебя нет. Вот у Рубцова ни одной поэмы, а он великий поэт. И у Георгия Иванова – тоже нет. И что? Конечно, литературная жизнь изменилась.

Вместо Союза писателей ее определяют издательства, в меньшей степени журналы, но традиции сохранились. Всем очевидно, что братья Стругацкие или Кир Булычев, да и Носов со своим «Незнайкой» оказали гораздо большее влияние на наше общество, нежели авторы длинных и очень серьезных романов и поэм про БАМ, пятилетки и небывалые урожаи. Думаю, что «де-факто» эпоха каст канула в Лету. Но академическая наука снова запаздывает, и потому до сих пор можно услышать: «Стругацкие – это фантастика, а фантастика – это не серьезно!»

– Но издательский бизнес тоже развешивает ярлыки. Этот автор «массовый», а этот – «элитарный»…

– А так ли это плохо? Не стоит недооценивать роль массовой культуры. Как только писатель становится ее частью, ее агентом, он, естественно, многое выигрывает. Вот Набоков стал таким агентом после того, как написал «Лолиту». Если б не эта книга, читал бы весь мир так внимательно всего Набокова? Поэтому, слава богу, что по Лукьяненко сняли высокобюджетный блокбастер. Теперь и его прочтут, и не только «Ночной дозор». А прочтут, значит, оценят по достоинствам, если они есть.

– А можно «сделать» писателя?

– Можно слепить, как снеговика. До весны. Выпустить книги, раскрутить, проплатить за рекламу в СМИ и рецензии критиков. Что потом? Потом, если, прочтя книгу, ты говоришь друзьям: «Обязательно прочти!» – это успех. А если ты говоришь: «Даже не открывай!» – провал. Снеговик растаял… Именно с помощью такого «естественного отбора» выходят в классики… Пример Пелевина, чья слава столь быстро идет на убыль, – прекрасная иллюстрация.

– И что тогда должны делать в Литературном институте?

– Должны давать глубокое филологическое образование на университетском уровне. Кроме того, начинающий автор нуждается в обучении основам литературной техники, причем обучении коллективном. Человек, как правило, не видит промахов в своих текстах, но замечает их у товарища, учась тем самым на чужих ошибках. Молодой автор должен расти при поддержке коллег по перу, но со временем ему обязательно нужно уйти в «свободное плавание». Вот почему хороши в молодости и губительны с возрастом все эти объединения и кружки. А если касаться вопроса «делания» авторов, то литература остро нуждается в поддержке государства. Сегодня на помощь молодым авторам выделяются средства, вот только идут они куда-то не туда. И не то чтобы их разворовывали. Просто тратят их не на обучение молодых, не на поддержку первых публикаций, а на воспитание их в определенной идеологической парадигме, определяемой различными фондами, через которые и идут средства.

– И все-таки возможно ли это: увидеть гения в своем поколении авторов?

– Нет. Невозможно понять, кто останется, а кто исчезнет. Уже на моей памяти произошла одна мощная смена историко-культурного кода, и она погребла под собой множество имен, которые казались незыблемыми. Причем, это были не только насаждаемые сверху авторы, но и искренне любимые. Пройдет еще время, все вновь переменится, и станет видно, кто шагнет из старого мира в новый, а кто останется там навсегда. И, кстати, я надеюсь, наш период в литературе запомнится теми писателями, которые опирались именно на христианскую этику.

– Юрий Михайлович, президент у власти уже пять лет. Ну и как вам страна?

– У меня такое ощущение, что у нас сейчас в стране две проблемы. Первая – государственная недостаточность. Исторические задачи, стоящие перед Россией, вопиют о качественно иной эффективности власти. Вторая проблема, связанная с первой, – это ошарашивающие дилетантизм и некомпетентность. Какой опыт руководства макроэкономическими процессами, кроме успешного личного бизнеса, имели люди, готовившие монетизацию? Вот и результат.

– Некоторые считают, что президент Путин ведет страну назад, в СССР. Не в капитализм, а в социализм.

– Есть определенное поколенческое мировоззрение. Человек, который вырос и сформировался при советской власти, не может стать стопроцентно рыночным человеком. Так не бывает. Кстати, наши олигархи – тоже во многом продукты социалистической эпохи. На днях прошла информация, что Гусинский, обладатель миллиардного состояния, попался в Израиле как мелкий советский фармазон. По-моему, сегодня приход к власти в России человека с чисто капиталистическим менталитетом был бы национальной катастрофой.