Шрифт:
Группы разбиваются на пары. Задача – зачистить кабинеты, как можно больше, до того как поступит команда на общий отход. Конкретно – компы и сейфы. Сейфы – подорвать и бумаги – в мешок для мусора. Комп – просто вырвать провода у системника. Дальше все это летит в кузов самосвала через выбитое окно. Потом там жесткий диск извлекут – а больше ничего и не надобно…
Отдельные группы удерживают пытающихся прорваться наверх боевиков с нижних этажей – бодрствующая смена.
– Готов?
Заряд картечи выносит замок – первый номер вооружен коротким «Вепрем» и «АПС» или «узи», второй – «калашниковым», оригиналом или переделкой.
Лучи фонарей скользят по кабинету.
– Ни х… себе.
Внутри – обстановка. Стены завешены дорогим бархатом, приличная мебель, диван. Сам кабинет, видимо, сделан из двух, стену снесли. Луч фонаря натыкается на большой портрет на стене – Бандера [109] в полный рост.
Гниды…
– Ищи сейф!
Комп отыскать довольно просто – они всегда в одном и том же месте. Если бы кто-то поумнее придумал скрытый системный блок – современные офисные блоки могут быть размером с портмоне, – было бы куда круче. Но тут… компы даже не моноблоки, как уже давно стоят в России. Обычные «кирпичи» [110] .
109
Кстати, слово «бандера» на широко распространенном одно время на Западной Украине идише означает – содержатель публичного дома.
110
Моноблок – монитор и системный блок в одном блоке. Для государственной службы закупают защищенные машины, с встроенными криптоблоками, работающие только от кодового ключа на флешке. Кирпичи – на сленге обычные системные блоки, большие.
Тем временем второй крепит заряд взрывчатки на сейф. Надо бы еще кому-то прикрывать – но людей и так не хватает. И времени тоже.
– Бойся!
Заряд направленный, специально подобранный для вскрытия сейфов – потому вместо обычного представления о взрыве, огонь, дым – только глухой, металлический какой-то хлопок. Сейф стандартный и компы стандартные… не было у них денег новые, нормальные поставить. А вот на портрет Бандеры – хватило.
Кисло пахнет взрывчаткой и окалиной. Дверь поддается сразу, без ломика – остается только достать мешок для мусора и выгрести из сейфа все, что там есть. Разберутся потом, времени нет…
Какой-то мешок, тяжелый. Внутри что-то… неравномерное. Явно не деньги. Держа зубами фонарик, ополченец ножом вскрывает пакет…
– Миха, глянь…
Пакет. Килограмма два – не меньше. В пакете – золото. Самое разное – цепочки, кольца, какие-то брошки. Некоторые с камнями, некоторые без. Зубов вырванных не видно – но от пакета все равно веет могильным холодом.
Вот же с…
Взятки. Хватали, сажали – благо сейчас на Украине схватить могут любого, и придумывать особо ничего не надо – шпионаж… тут вообще безумие творится, как в тридцать седьмом. А потом – брать у обезумевших родственников последнее за освобождение. Деньги, доллары, если есть. Квартиры… а на кой черт они нужны здесь, квартиры? Чтобы жить здесь и рисковать в один прекрасный день оказаться в камере по обвинению в оскорблении? [111]
111
Совершенно безумная статья, введенная новым уголовным кодексом, – оскорбление нации. Включала в себя публичное оправдание русской агрессии, публичное признание Крыма русским, украинофобские выступления и статьи в блогах, любая прорусская деятельность на территории Украины. Статья предусматривала лишение свободы на срок до двух лет или депортацию с лишением гражданства.
Вот и брали – тем, что всегда в цене. Золотом, золотыми украшениями. Царювали. Один следак, убогое чмо – нацарювал килограмма два на людской беде.
И что с такими делать?
– Брось.
– Не…
– Брось!
– Не… ты не прав, брат. Я с собой возьму. Пусть эта с… тут от жадности удавится. Отдам… в фонд беженцев отдам. Пусть эта гадина тут удавится…
– Сотый – всем номерам отход! Сотый – отход всем номерам. Красный, повторяю – красный. Отход!
– Пошли!
Они вываливаются в коридор, с застройки – уже нащупывают их автоматными очередями. Снизу прикрывает пулемет, стекла давно выбиты, добыча – мешок за мешком – летит вниз, в кузов самосвала…
У Петро – того, кто нашел пакет с драгоценностями в сейфе, – вдруг падает планка, он вскидывает автомат и бьет на весь магазин – по огневым точкам в домах напротив.
– Гады-ы-ы-ы…
– Отход! Пошли!
Магазин в автомате пуст. Времени идти вниз нет, они прыгают в кузов вслед за мешками – с четвертого этажа. Трассеры – разбиваются искрами на бетонной стене здания, летят в небо, и кажется – что идет салют.
День победы…
Через минуту конвой выруливает на улицу, огрызаясь огнем. Первым идет «Ланд Крузер» с мигалкой, за ним – «БТР» и чуть поотстав – самосвал с основной добычей. В хаосе на улицах, при вырубленной сотовой связи – никто не поймет, кого задерживать, на каких машинах ушли. Машины идут быстро… надо успеть, пока не чухнули и не начали ставить блокпосты. Небо над Львовом полнится грохотом. Пылает.
Горганы
Украинские Карпаты
19 июля 2020 года
Примерно 03.00 по местному времени
Бандеровщина
Керивник не спал.
Он лежал на спине, тяжело дыша, и находился в каком-то неприятном забытьи. Это был не сон и не бодрствование, отдыха оно не давало…
Он понимал, что надо повернуться на бок… тогда, наверное, получится заснуть. На спине он спать не мог – ему снились кошмары и было тяжело дышать.
В голове проигрывался страшный мотивчик одной русской песни. Когда ее слушали – он или выключал радио, или уходил в другое место.
Когда взойдет весна, и смерти вопреки Сгорают от любви все призраки дворца. Тысячелетний страх колени преклонит, И мертвые уста словами жгут гранит: «Я не забуду о тебе никогда, Никогда, никогда! С тобою буду до конца, До конца, до конца, до конца!»