Корсак Олег Владимирович
Шрифт:
Клиент Е., 45 лет.
— Доктор, у меня психоз начинается.
— Как вы это поняли?
— У меня бессонница и бред.
— Обычно, когда у человека бред, он этого не понимает.
— Я двадцать лет болею, и каждый год у меня обострения. А еще состояние ухудшается волнами. Когда меня накрывает такая волна, я смотрю в окно и думаю, что если машины во дворе ставят именно таким образом, значит, это за мной фээсбэшники приехали и сейчас арестуют. А потом волна проходит, и я понимаю, что это все бред. Из-за этого бреда я стал мало спать, снотворные не помогают.
Клиент Е. имеет большой опыт болезни, ответственно относится к своему здоровью и поэтому вовремя обращается за помощью к психиатру. Его психическое состояние достаточно быстро удается восстановить. К сожалению, психиатрам чаще приходится иметь дело с более запущенными случаями.
Если у вас беспричинная тревога и бессонница, не теряйте время, для начала немедленно обращайтесь к врачу-психотерапевту.
Врач-психотерапевт разберется, насколько состояние тяжелое, и либо сам окажет необходимую помощь, либо направит к врачу-психиатру.
Разграничу три близкие специальности: врач-психотерапевт в своей работе применяет в основном психотерапевтические, то есть немедикаментозные методы, но при необходимости может назначить лекарство. Врач-психиатр лечит пациентов с более тяжелыми психическими заболеваниями в основном лекарственными препаратами. Психолог, в том числе медицинский, не является врачом, использует только психологические техники и рекомендовать медикаменты не имеет права. Дольше всего готовят врача-психотерапевта, от поступления в вуз до получения сертификата минимум десять с половиной лет, включая три года обязательной психиатрической практики. Быстрее всего можно обучиться на психолога — 5 лет в вузе до получения диплома.
Атрофия механизма засыпания
Многие люди умирают не от своих болезней, а от лекарств.
Оноре де БальзакКлиент А., 35 лет.
— В эти выходные я пытался не принимать снотворных препаратов. Ничего не вышло, только под утро уснул, когда лекарство все-таки выпил.
— Я знаю, что вы принимаете сильный снотворный препарат. Давно?
— Уже лет пятнадцать. Сначала половины таблетки хватало, затем стал пить целую. А вот теперь только на двух сплю.
— Сколько часов за ночь вы обычно спите?
— Ложусь в 21.30, засыпаю примерно в 21.45, просыпаюсь в 8.00.
— То есть более десяти часов за ночь? И так все пятнадцать лет?
— Да, но если я просплю меньше, то днем будет тревога.
Причину тревоги у этого клиента мы рассматривать не будем. Здесь важно другое. Здоровый взрослый организм не предназначен для сна более десяти часов за сутки в течение длительного времени. Такой сон можно создать только искусственно с помощью снотворных лекарств. И со скоростью засыпания у данного клиента нет проблем, уже через пятнадцать минут после отбоя он спит. Тогда зачем принимать сильный снотворный препарат столь длительное время? Опасность не только в том, что к большинству «лекарств от бессонницы» формируется зависимость, и не в побочном действии, которое есть у любого медицинского препарата, существует еще одна угроза. Называется она «атрофия механизма засыпания».
Наш организм очень адаптивен. Например, при повышенной физической нагрузке у человека растет мускулатура, а при малоактивном образе жизни мышцы уменьшаются. Если по какой-либо причине человек длительное время полностью обездвижен, мышцы атрофируются, то есть отмирают «за ненадобностью». Так же происходит со многими функциями организма, в том числе и со сном. Природа рациональна, она не станет сохранять то, что не используется.
Если длительное время принимать снотворные препараты и полагаться на искусственный сон, собственный механизм засыпания атрофируется.
Я предлагаю два пути профилактики атрофии механизма засыпания. Первый — это поверить, что взрослый здоровый организм не нуждается в регулярном сне более восьми часов в сутки. Поэтому никогда не следует с помощью лекарств вызывать более продолжительный сон.
Клиентка С., 22 года. Вопрос после лекции: «Вы сказали, что больше восьми часов в сутки спать не нужно. Я недавно серьезно болела и неделю спала часов по двенадцать. Мой врач-инфекционист сказал, что это нормально».
Во время болезни организм действительно нуждается в длительном сне. Во-первых, это позволяет снизить потребность мозга в кислороде и питательных веществах, а значит, таким образом защитить его от неблагоприятного влияния интоксикации, пониженного артериального давления и других повреждающих факторов. Во-вторых, во время большинства заболеваний организм входит в «режим экономии сил и ускоренного восстановления», который не позволяет проявлять высокую умственную и физическую активность, а также продлевает сон. Когда я говорю о восьмичасовом сне, я имею в виду потребности только здорового организма. Кроме того, во время болезни снотворные препараты, как правило, не используются. Организм сам дает столько сна, сколько необходимо.