— Ты почему не купишь себе машину? — Ольге надоело его угрюмое молчание, и она решила сама завести разговор с Вадимом.

— На что она мне? Куда я на ней ездить буду?

— Да хотя бы на работу.

— Пешком проще и дешевле. Мне от дома до базы ходу двадцать минут, — вяло ответил Вадим. Он все время вспоминал оживленную болтовню Светы с Сашкой, и эта мысль, как заноза, загнанная глубоко под ноготь, не давала ему покоя.

— В Горелово пешком не походишь, — усмехнулась Ольга, — в автобусе париться придется. Вот удовольствие-то!

— Там видно будет, — буркнул Медведев.

Вадим надеялся, что Ольга надуется и замолчит, но не тут-то было, потому что она очень подробно начала рассказывать о родителях, о том, что отцу уже тяжело водить машину, а на электричке или автобусе на дачу не наездишься. Кроме того, выяснилось, что и на грядках родители уже не в состоянии поддерживать тот порядок, что раньше, и дом пора подправить, и крышу перекрыть. Этот разговор совсем не понравился Медведеву – никогда в жизни он не испытывал тяги копаться в земле или мастерить что-то. Нет, конечно, когда Петровичу требовалась помощь на даче хоть на стройке, хоть на грядках, то он первым предлагал ее. «Может, после пятидесяти и меня на такое потянет», — иной раз с большой долей скепсиса думал Вадим, с удивлением глядя на Новоселова, порою с головой уходившего в хозяйственные заботы. С еще большим удивлением он смотрел на своих ребят: Денис, Антон и даже Сашка были куда рукастее самого Медведева, а Илья настолько хорошо разбирался в цветах, что стал для Зои Федоровны – жены Петровича – наивысшим авторитетом в этой области.

Сам Новоселов пару лет назад увлекся огурцами, что называется, во всех отношениях – от выращивания до консервирования. Иногда бывало, что ребята просто разбегались от него в разные стороны, настолько он донимал их разговорами о сортах, поливе, парниках, сравнениями стекла и пленки, компоста и свежего навоза. Впрочем, никто не отказывался похрустеть свежим, только с грядки, огурчиком или продегустировать конечный продукт, тем более, что Петрович пробовал самые разнообразные рецепты засолки и бывал весьма польщен, когда банки пустели в мгновение ока, а затем его просили поделиться секретом.

Вадим вполуха слушал Ольгу и думал, как бы повежливее дать ей понять, что на него как на рабочую скотину, рассчитывать не стоит ни в ближайшем будущем, ни в отдаленной перспективе. Особенно ему не нравилась ее напористость и то, что в ее голосе временами проскальзывали командные нотки. Ольга, видимо, почувствовала его настроение, потому что резко сменила тему и начала ластиться к нему, как кошка, кокетливо улыбаться, заглядывать в глаза, восхищаться тем, какой Медведев сильный.

Родина жила в старой пятиэтажке. Вадим вспомнил Новый год, и ему стало нехорошо. Ольга подлила масла в огонь, со смешком кивнув на подоконник между вторым и третьим этажами: «Помнишь?» Промычав нечто нечленораздельное, Медведев рванул на пятый этаж в надежде, что она больше не будет предаваться воспоминаниям.

Трехкомнатная «хрущевка» блистала чистотой. Медведев вспомнил свою «берлогу» и дал себе клятву завтра же заняться хозяйством. Ольга кинулась на кухню, отказавшись от предложенной помощи, и, в свою очередь, посоветовала Вадиму принять душ. Он решил не отказываться.

Ванная сияла кафелем, надраенным фаянсом и отполированными современными смесителями. Можно было дать еще не одну клятву, а примерно десяток. «Нет, так, как я живу, дальше жить нельзя, нужно что-то делать», — стоя под душем, размышлял Вадим, но как именно изменить свою жизнь, идей у него не было, дальше ремонта мысль не продвигалась.

В очередной раз Вадим поразился Ольгиной расторопности. Пока он был в ванной, она успела пожарить мясо, картошку и сделать салат. Медведева она попросила перемешать овощи с майонезом, порезать хлеб и открыть бутылку вина, а сама скрылась в ванной. Через какие-то десять минут – Вадим не успел еще справиться со всеми поручениями – Ольга уже появилась из ванной освеженная, в легком халатике, под которым, как показалось Вадиму, не было ничего. Он решил проверить свою догадку и провел рукой по полному бедру снизу вверх. Пальцы ощутили лишь голую кожу.

— Мне жарко. — Ольга не только не убрала его руку, а, наоборот, взяла ее в свою и прижала крепче к телу. — Ты не против? А то я оденусь.

— Можешь совсем раздеться, — Вадим притянул Ольгу к себе, распахнул халатик и поймал губами сосок, — я не буду против.

— Потом, — Ольга высвободилась из его рук и затянула потуже поясок. — Все по порядку.

Мясо было сочным и горячим, вино холодным, и Вадим быстро пришел в сонно-благодушное состояние. Они почти ни о чем не говорили за едой, только Ольга постоянно предлагала ему еще кусочек-другой.

— Не закармливай меня, я хочу оставить силы на самый сладкий кусочек, — Вадим обнял Ольгу, отобрал у нее ложку, развязал пояс халатика и сдернул его. — Вот мой самый лакомый кусочек.

Ольга, не сопротивляясь, стояла перед ним совершенно обнаженная, потом сама обняла его, начала целовать и одновременно стаскивать с него одежду.

— Глупый, не догадался не одеваться после душа, теперь не пришлось бы время терять.

— Не догадался, — Вадим поднял ее на руки и понес в комнату.