Этот мучительно-сладкий сон повторился за ночь не один раз, Медведев запомнил его во всех деталях, а утром по дороге на работу все еще ощущал нежные прикосновения. Он уже не так мрачно смотрел на окружающую действительность и твердо решил попросить у Светланы прощения за вчерашнее, а там – будь что будет! И еще нужно было обязательно извиниться перед Танюшкой.

Света опередила Вадима.

— Если не хочешь, не приходи больше на мои занятия. Можешь не беспокоиться, я стану отмечать, что ты был, чтобы у тебя не возникло неприятностей, — холодно сказала она, только увидев его.

— Буду весьма тебе обязан, — как можно язвительнее ответил Медведев, настроение у него испортилось и уже не хотелось ничего, кроме как пойти и напиться в стельку.

Танюшка выглядела усталой и расстроенной, покрасневшие глаза и припухшие веки говорили о том, что она накануне или много плакала, или не спала ночь, или все вместе. Она сидела на лавочке сбоку административного корпуса вместе с Кириллом, который явно старался успокоить девушку. «Ну, и тут, похоже, я окажусь некстати, — со смешанным чувством облегчения и разочарования решил Вадим и довольно зло подумал: — Суток не прошло, как уже нашла себе утешителя! Вот и верь их словам после этого!»

С ребятами из группы разговор вышел бестолковый. Никаких подробностей Медведев не знал и не мог в деталях объяснить суть предстоящей работы. Вопросы спасателей казались глупыми и раздражали его. «Я сам ничего не знаю, Кронидыч тоже, — огрызался через некоторое время Вадим, — на месте будем выяснять, что там за хренотень! Что за проблемы: вытащить из сарая ящики да бочки и погрузить их на машину? Нечего бурчать – за это живые деньги заплатят!» Разговор об оплате несколько воодушевил группу, но все равно особого энтузиазма предстоящая работа не вызвала.

Чуть позже Генке пришлось выслушивать его раздраженный монолог. Досталось всем: в первую очередь, как всегда, Светлане, ее занятиям, затем руководству, которое считает их простыми грузчиками, и ребятам, которые ни о чем, кроме баб и бабла, думать не могут. Середкин молча слушал его, кивал головой, временами мычал, соглашаясь, одобрительно хмыкал, иногда возмущенно фыркал. Медведеву сейчас был нужен именно такой собеседник, он хотел просто выплеснуть свои эмоции.

К тому моменту, когда позвонил Черепанов, Вадим уже успокоился.

— Ты помнишь вчерашний разговор? Геологи уже на нашей проходной, встреть их и проводи, пожалуйста, — попросил Николай Кронидович.

— Хорошо, сейчас подойду туда, — ответил Вадим и поманил с собой Генку: — Пошли вместе.

Тот не возражал.

Около охранника стоял Сергей Сокольский – геолог, с которым Медведев познакомился летом, и какая-то девица с надменным выражением лица, затянутая в серый костюм, по виду – типичная офисная штучка.

— Опять нас спасать приехали? — Вадим с Сергеем поздоровались как давние знакомые.

— Этим уж вы сами занимайтесь, а мы, — Сокольский повернулся к девушке, которая убирала в сумку паспорт, — приехали вам помощь в работе предложить. Нас Николай Кронидович ждет для разговора.

— Я в курсе, — кивнул Медведев, — он попросил вас встретить.

Сергей закрыл большой кейс, содержимое которого с любопытством изучал охранник, подхватил его и двинулся в административный корпус.

«Менеджер по продажам» – успел разглядеть надпись на бейджике его спутницы Медведев и недоуменно хмыкнул: «И что же такая девчушка способна продать, кроме косметики?» Его услышал не только стоявший рядом Середкин, но и прошедшая через проходную вслед за Сокольским девушка. Она оглянулась и смерила его таким ледяным взглядом, что Генка восхищенно охнул:

— Почетное звание Снежной королевы от Светы Медведевой переходит к Ирине! Фамилию, к сожалению, не запомнил.

— Зачем тебе ее фамилия? — Вадим покосился на друга. — Скорее всего, ты видишь ее первый и последний раз в жизни. Такие пташки к нам обычно не залетают, а если такое и случается, то вниманием не удостаивают. Ты посмотри, она же вся состоит из презентаций, бизнес-ланчей, брифингов и подобной ерунды.

— Наплевать мне на это, ты только взгляни, какие ножки!

— Середина, у тебя, по-моему, уже крыша едет на этой почве. Ты что, маньяк? Кончай кидаться на первые попавшиеся коленки, торчащие из-под короткой юбки.

— У меня крыша едет от вечного халата моей Людки. Ее уже до пятьдесят четвертого размера расперло, а ей только тридцать! Что с этой колодой будет в пятьдесят? Надеюсь, что не увижу этого, потому что не доживу.

— Доживешь, куда денешься. И вообще, думай об этом оптимистичнее.

— Это как же?

— Что это все твое! — хохотнул Медведев.

— И глаза голубые, — невесело добавил Генка, вспомнив один довольно пошлый анекдот.

Вадим постарался отвлечься от обычного Генкиного брюзжания. Свой собственный опыт недолгой семейной жизни он предпочитал не вспоминать, что прошло, то прошло, но повторять подобный эксперимент ему не хотелось. В кармане заверещал телефон. Звонил начальник.