Шрифт:
Ян. Это кто как рассудит.
Бартош. Чудно мне, как вы, Ян, рассуждаете! Сами говорили, простому человеку всюду плохо. А раз уж такой день приходит, что все может перемениться, так что ж вы хотите? В избе сидеть, в поле работать, вечно одно и то же горе мыкать? Вот вы вроде и умный и ученый, а как дошло до дела…
Ян. А до какого тут дела дошло?
Бартош. До войны дошло! На войну надо идти, добиваться лучшей доли с оружием в руках!
Шимон. Справедливо Бартош говорит!
Бартош. Неужели вам не надоело, не опостылело до последнего? Сидят у нас чужие, чужие хозяйничают, а ты с ними не заговаривай, они я речи твоей не поймут!
Первый крестьянин. Как у себя дома хозяйничают…
Бартош. Над нами пан, а над паном-то царский слуга! Другое дело будет, когда их прогоним. Неужто у мужика силы мало?
Шимон. Конечно!
Ян. Сила есть… Его силой господа веками живут, а теперь вы, Бартош, хотите и на войну за господ идти.
Бартош. Кто вам говорил, что за них? За себя, за всех! Война так война!
Ян. А после войны…
Бартош. Рано хотите медвежью шкуру делить, медведь-то еще в лесу! Что после войны будет, то будет после войны. Только и мы уж тогда не те будем, что были, когда дома сидели да о своей жизни думали. А вот пошли, мол, когда надо было, ничего не жалея.
Третий крестьянин. Не простое это дело — война.
Бартош. А хоть бы и смерть принять, что там! Дорога тебе твоя жизнь? Много тебе от нее радости? Да ведь не все же и сгинут, ворочаются люди и с войны! А тут все зашевелилось, как еще и не бывало! И паны и хлопы — вместе!
Шимон. Всем миром — большая сила!
Ян. Только какой же это мир будет — мужик и пан?
Бартош. Мудрите вы, Ян, и мудрите! А тут мудрить нечего. Война есть, пан Костюшко есть — так за паном Костюшкой! Освободим землю от москалей, польская ведь земля-то!
Третий крестьянин. Вроде справедливо…
Бартош. Мало, что ли, было от них обиды, мало было кривды, когда они шли сюда?
Ян. О панской кривде вы уж и забыли!
Бартош. Как это забыть? А только не время теперь, когда война идет, свои счеты сводить. Вот когда будем одни, у себя дома, тогда разберемся.
Ян. Да только тогда пан кастелян Дембовский и говорить-то с вами, кум, не захочет…
Третий крестьянин. Может, и так…
Бартош. Мусор один такие слова! А по-моему, надо иначе! Пусть-ка двинутся мужики по деревням, да всем миром! Да за паном Костюшкой на войну! Крови, здоровья не жалеть! За свою землю! Прогнать тех!
Третий крестьянин. Баба у вас, как-никак, Бартош, баба, ребята…
Бартош. А пусть! И за них воевать будем, и их доля лучше станет!
Ян. Отпустят ли вас только управляющий да приказчик с барщины?
Бартош. А я их и спрашивать не стану! Прямо к пану старосте пойду, чтобы дозволил идти… И дозволит, а то как же? Эх, мужики, что вам слушать Янову болтовню! Отравили ею там, в городе, когда он невесть где шатался по белу свету, никакого в нем жару нет! Ну, и пусть сидит в своей кузнице, коли ему не нравится! А мы на войну! С паном Костюшкой! Чужих от себя выгонять!
Ян. Оружия не хватит, коли вы всех так распалите, Бартош!
Бартош. И без оружия обойдемся! Косы на торец и айда!
Шимон. А конечно!
Второй крестьянин. Правильно говорите, Бартош!
Бартош. А вы, Ян, еще мне в своей кузнице хорошенько косу на торец поставите!
КАРТИНА ВТОРАЯ
Один из покоев в усадьбе старосты Шуйского. Староста за столом, перелистывает бумаги, жена старосты вышивает у камина.
Жена старосты. Нет ли каких писем?
Староста. Из Кракова мне пишут…
Жена старосты. Ах, бог мой, из Кракова!
Староста. Экзальтация, сударыня, экзальтация!
Жена старосты. Пан Костюшко?
Староста. То-то вот… Пан Костюшко сбирает войско, крестьян к оружию призывает.
Жена старосты. Подумать только! Против вражьей силы, против царской узурпации вновь поднимаются польские знамена!