– Нокс спит, – сказал Дарнли, указав наверх.

– Нокс никогда не спит, – возразила Мария. – Разве что со своей молодой женой.

– Думаешь, он делает это так же, как мы с тобой?

Мария вспыхнула:

– Нет… сомневаюсь в этом.

– Как и я, дорогая жена. – Дарнли поднес ее руку к губам и поцеловал. – Даже сейчас я думаю о том, чем мы с тобой займемся, когда вернемся во дворец.

– Я тоже. – Это было правдой.

Дарнли наклонился и стал ощупывать мостовую рядом с водостоком. Он нашел расшатавшийся камень и собрался швырнуть его, прицелившись в окно.

– Перестань! – Мария схватила его за руку. – Что ты задумал?

– Нокс выступает против нашего брака. – Он попытался высвободить руку. – Ему придется заменить оконные стекла.

– Нет. – Мария выбила камень из его руки. – Окна ни в чем не виноваты, зато он винит меня во всех грехах и неудачах. Пожалуйста, не давай ему настоящего повода для обвинений.

Дарнли со вздохом отвернулся от окна.

– Я бы с удовольствием вышиб ему мозги.

– Похоже, это твоя любимая фраза, – сказала Мария. – То же самое ты сказал старому герцогу Шательро, когда он…

Толпа, вывалившаяся из таверны, с пением прошла мимо них:

Выпей до дна и по новой налей, Выпей до дна и гляди веселей, Был я и в Глазго и в Дувре бывал, Крепче наливки нигде не пивал…

– Он нуждается в этом. Его мозги с самого начала были тухлыми.

Они миновали городской дом графа Мортона.

– Вышибать мозги – не твое дело. Этим занимаются пьяные подмастерья, а не принцы. – Интересно, угрожал ли Роберт Дадли вышибить кому-нибудь мозги на лондонской улице?

Дарнли недовольно хмыкнул, но продолжал идти рядом с ней.

– Ну ладно, – пробормотал он.

Теперь, когда они оказались в деловом квартале Эдинбурга, улица стала еще шире и превратилась в подобие площади, одно из главных мест встречи для горожан. В самом широком месте у собора Святого Жиля поднималась громада Тулбота, сочетавшего функции городской тюрьмы и места собраний Тайного Совета. Прямо под ним находились Трон – публичная весовая палата – и старый Меркат-кросс. Здесь горожане занимались повседневными делами, от посещения церкви до судебных тяжб и взвешивания шерсти, но по вечерам они тоже собирались тут. Факелы давали хорошее освещение, и люди на мостовой стояли большими группами, оживленно переговариваясь друг с другом.

Когда они приблизились к Трону, Дарнли разбежался и запрыгнул в корзину для взвешивания. Она опустилась и с глухим стуком ударилась о мостовую.

– Сколько весит молодой джентльмен? – спросил звучный, уверенный голос со ступеней Меркат-кросс. – Сколько он стоит?

– Золотую крону, – ответила Мария, забыв о том, что ее голос плохо сочетается с ее нарядом. Она помогла Дарнли выбраться из корзины.

– И я подарю ее тебе [37] , – прошептала она. Они подошли к Меркат-кросс, окруженному каменной балюстрадой высотой по пояс. Повсюду на ней сидели люди, свесив ноги вниз.

– Здесь, где зачитывают все королевские прокламации, я объявлю тебя королем в день нашей свадьбы, – шепотом пообещала она.

– И чем занимается этот приятный молодой джентльмен? – спросил тот же голос совсем рядом с ними.

Мария подняла голову и увидела его обладателя, сидевшего на балюстраде. Мужчина был смуглым, с аккуратно подстриженной бородой и длинными волосами. За ним она внезапно увидела бледные лица заключенных, выглядывавших из зарешеченных окон Тулбота. Она толкнула Дарнли, чтобы тот ответил; сама она не осмеливалась говорить.

– Я кузен камергера лорда Дарнли, который остановился в Холируде, – ответил он. – По правде говоря, у меня мало обязанностей, в основном смотрю и слушаю. А это мой младший брат, – он указал на Марию.

– Стало быть, в вашей семье все рослые как на подбор. И скороспелые: вырастают еще до того, как у них ломается голос.

Мужчина был наблюдательным. Нужно вести себя очень осторожно, но это лишь обостряло удовольствие от рискованной вылазки.

– Мне уже пятнадцать лет, и я устал ждать, – храбро заявила Мария.

– Все придет в свое время, паренек, – заверил мужчина.

– Позвольте спросить, а каково ваше ремесло? – поинтересовался Дарнли.

– Я печатник. Работаю вон там, у Бассандайна, – он указал на дверь на другой стороне улицы. – В прошлом году мы напечатали пять разных книг и почти все продали. – В его голосе звучала нескрываемая гордость.

– Долгими зимними вечерами мало чем можно заняться, кроме чтения, – сказал Дарнли. – Неудивительно, что ваше дело процветает.

«Нет, нет, не говори этого, – подумала Мария. – Лучше скажи, какой правильный выбор они сделали».