Мейтленд кивнул слуге и занял свое место за столом. Минуту спустя слуга вернулся с овсяными пирожными и сахарным печеньем, разложенными на серебряном подносе. Мортон сразу же потянулся, взял две штуки и принялся жевать, как голодный медведь, оставляя крошки на бороде.

– Нужно составить черновик письма, – сказал Мейтленд. – Мы больше не можем ждать. У нас нет выбора: мы должны решить, на каких условиях королева Шотландии может вернуться сюда и какие выгоды и уступки мы готовы ей предложить.

К его досаде, первым заговорил Эрскин, чей тонкий голос, казалось, исходил из его тонкой бороды.

– Какая жалость, что Елизавета отвергла наше предложение, – произнес он, критически изучая овсяное пирожное.

– Она не интересуется ни Арраном, ни нашим троном, – сказал Джеймс Стюарт. – Тем не менее нужно было обратиться к ней.

Мейтленд позволил себе одну из редких оговорок. Он и не ожидал, что английская королева примет предложение заключить брак с графом Арраном. Это подразумевало смещение с трона Марии Стюарт, но решало многие проблемы для Шотландии. Если бы только…

– Мне сообщили, что она не испытывает интереса к браку, – наконец сказал он.

– Она не испытывает интереса к законному браку, – возразил Мортон, пережевывавший очередное пирожное. Он закатил глаза, обозначая потребность в глотке доброго эля.

Все рассмеялись, за исключением Джеймса Стюарта, который не считал распутство чем-то забавным.

– Значит, мы должны выставить условия моей сестре-королеве, – сказал он, оборвав смех.

– Вашей сводной сестре, – поправил Мейтленд.

– Да, моей сводной сестре, – лорд Джеймс кивнул. – Мы должны прояснить нашу позицию: она не станет вмешиваться в наши религиозные дела и будет во всем прислушиваться к нам, лордам Конгрегации.

– Вы ожидаете, что она станет протестанткой? – спросил Мортон. – Или надеетесь на то, что у нее нет собственного мнения?

Мортон имел прекрасное английское произношение после многих лет, проведенных в политической ссылке в Англии, которое резко контрастировало с его диковатой внешностью.

– Или, может быть, мы собираемся заменить ей старших Гизов в качестве советников? А как насчет Джона Нокса? Почему его здесь нет?

Эрскин казался расстроенным, словно о нем забыли. Он с капризным видом откусил кусочек пирожного.

– Ах да, мастер Нокс, – вздохнул Мейтленд. – Джентльмены, мы с вами знаем, что он здесь. Фактически он повсюду. Он будет здешним королем, поэтому мы нуждаемся в королеве.

– В королеве-католичке? – спросил Эрскин. Его отец некогда был членом почетной стражи Марии, а он сам – ее товарищем по детским играм, но это не мешало ему хладнокровно обсуждать ее будущее.

– Да, в хорошенькой королеве-католичке, которая не позволит этой земле быть такой же серой и мрачной, как залив Форт в ноябрьский день. Она будет танцевать, носить шелка, приглашать музыкантов и устраивать банкеты…

– Нокс будет в ярости!

– Думаю, нет, – ответил Мейтленд. – В душе он истинный шотландец, и он поймет, что блестящий двор поднимет престиж Шотландии за границей. Трезвомыслящее правительство не взывает к человеческим чувствам и воображению. Оно не делает страну настоящей, даже если члены этого правительства действительно управляют всеми делами.

– Если бы мы могли заниматься управлением… – начал лорд Джеймс.

– …пока она поет и танцует, – закончил Мейтленд. – Понимаете, в чем дело?

– Неудивительно, что вас называют «Майкл Уили», – восторженно произнес Мортон. – Макиавелли мог бы поучиться у вас. Ученик превзошел учителя. Но что, если она, э-ээ…

– Откажется подчиниться? Она не сможет этого сделать. Здесь ей не на кого опереться, и она будет совершенно одна. У нее нет ни родственников, ни…

Лорд Джеймс рассмеялся.

– Мы все ее родственники, – сказал он. – Я ее брат, а вы, Мортон, ее двоюродный племянник.

– Правда, через незаконную родственную связь, – напомнил Мортон. Все короли династии Стюартов оставляли массу бастардов.

– А как насчет Босуэлла? – внезапно спросил Эрскин. – Хотя он протестант, но не является одним из нас. И он выступал против нас вместе с королевой-матерью.

– Если молодая Мария Стюарт окажется в наших руках, он не сможет стать серьезным противником, – сказал Мортон. – Мы сделаем так, что он будет постоянно находиться в седле, преследуя разбойников на границе, сражаться с пиратами на море. В любом случае он не из числа придворных.