Шрифт:
– Это я знаю. Просто сейчас некоторые обстоятельства прижали: долги, и дачу надо успеть до осени закончить.
– Успеешь, – сказал Туровский.
– Тихо, вы! – оборвал их Гущин, заметив приближавшегося Володю Покатило, вылезшего из бассейна.
– Ты пройдись с Федей, Олег, а я с Володей поговорю… Извини, Федя, работа, – отходя от них, произнес Гущин…
24
Михальченко приехал к Рудько к началу рабочего дня. Поняли друг друга быстро, через несколько слов были на "ты", выяснилось, что много общих знакомых, что Рудько слышал историю, как бандит стрелял в Михальченко…
– Так как разыграем, Богдан? – спросил Михальченко.
– Я пригласил Дугаева сюда.
– Как его по отчеству?
– Равиль Гилемдарович… Скажу ему, что по старому делу открылись новые обстоятельства.
– А что за дело? Судили?
– Нет. Кто-то отмазал. Видно, и свидетелям сунули – отказались от показаний. А был у него странный наезд. То ли сбить хотел, то ли попугать. Это возле таможенного перехода в Польшу. Пострадавший – поляк. Он побежал из туалета к своему "BMW" через шоссе. Тут Дугаев и зацепил его своим "рафиком".
– Живой остался?
– Живой. Переломы тазобедренного, ребер, ключицы. У поляка нашли восемь тысяч "зеленых", две иконки и царских "рыжих" тридцать штук пятерками.
– Ты – следователь ГАИ. Для каждого водилы это звучит. А в какой роли я буду? – спросил Михальченко.
– Это не его ума дело. Раз ты тут, – пусть гадает, кто ты и зачем, пусть понервничает. А скажу я Дугаеву еще вот что: в связи с угонами и раскурочиванием машин проверяли гаражи, хотели бы посмотреть и его гараж, тем более что там на пустыре нашли на прошлой неделе распотрошенную "семерку".
– Годится, – согласился Михальченко. – А по ходу разговора будет видно, когда и как мне включиться…
Прошло полчаса. Дугаев, приглашенный к девяти, не появлялся. Ждали его еще минут сорок, наконец Рудько сказал:
– В прежние времени он бы за полчаса до назначенного времени маялся бы уже перед моей дверью.
– Богдан, чего нам терять время? Давай на всякий случай смотаемся к его гаражу. Вдруг он там что-нибудь химичит. Дежурного предупреди: появится, – пусть ждет, сука.
– Поехали! – согласился Рудько.
Машину Стасик остановил там же, наверху, где и в прошлый раз, когда следили за Дугаевым.
– Смотри, дым, – обратился Михальченко к Рудько.
– Тут недалеко городская свалка, всегда что-нибудь горит, – отозвался Рудько. – Где его гараж?
– Вон, металлический, слева, – вытянул руку Михальченко. – Ну что, спустимся?
– Пошли.
Они вылезли из машины и двинулись в низину.
Гараж Дугаева был заперт на три висячих замка. Михальченко пытался найти какую-нибудь щель меж створками ворот, но не смог – все было плотно подогнано. Лишь на земле у входа валялось несколько белых комочков. Михальченко присел, поднял один.
– Это гранулы из похищенных мешков. Просыпал, когда привез.
– А может, когда вывозил в другое место? – сказал Рудько.
– Тоже справедливо.
– Едем к Дугаеву домой, – решительно сказал Рудько.
– Ты что, знаешь, где он живет?
– У меня в блокнотике все что нужно про него…
Жена Дугаева открыла им сразу.
– Храбро открываете, так нельзя, – сказал Рудько.
– Я в "глазок" увидела, что милиционер… Что-нибудь с мужем случилось? – взволнованно спросила она.
– Вроде ничего. А что с ним могло случиться?
– Знаете, за рулем всяко бывает.
– Нет, мы по другому делу. Возле вашего гаража нашли угнанную машину. Мы хотели поговорить с ним, может он чего заметил… У вас что в гараже? Машина?
– Старый мотоцикл мужа. Машину мы в позапрошлом году продали. Собирались новую покупать. Муж хотел гаражную коробку на хороший фундамент поставить, утеплить…
Пока Рудько разговаривал, Михальченко молча и осторожно разглядывал хозяйку и комнату, в которую она их привела. Невысокая полная женщина лет сорока в длинном синем шелковом халате с большими розовыми цветами и широкими раструбами рукавов. В комнате много ковров – на полу и на стенах, и много посуды в двух сервантах: фаянс, фарфор, хрусталь. В общем ничего особенного… -…Нет, не сказал, знаю, что сегодня утром собирался к вам в ГАИ, ответила женщина на вопросы Рудько. – А на рассвете срочно уехал.
– Куда?
– В командировку, на Волынь сказал.
– Надолго?
– На два-три дня… Нет, вы что-то скрываете, что-то с мужем случилось, – она обвела вопрошающим взглядом обоих.
– Что с ним могло случиться? – неопределенно ответил Рудько. – А с чего бы такая срочность ехать на Волынь?
– Ей богу не знаю. В нашей семье не принято, чтоб женщина вникала в мужские дела.
– Ну что ж, подождем его возвращения.
– Он что, должен будет к вам явиться?
– Конечно.