Эвелину отвели в палату.

– Доктор, сколько она у вас пробудет?

– Мы её госпитализировали.

– А что с ней?

– Пока не могу сказать. Вот, если бы вы мне помогли.

– Я конечно, конечно, чем могу, – с готовностью согласилась Карина Львовна.

– От вас потребуется вспомнить всё, что предшествовало срыву.

Карина Львовна начала сбивчиво рассказывать. Липутиной казалось, что несёт она какую-то околесицу, доктор кивал в ответ и задавал наводящие вопросы. Липутина вконец запуталась и, по существу, ничего путного не сказала. Вдруг она вспомнила!

– Она сказала, что у неё задержка месячных – двадцать два месяца, что её зовут Жанна, что она девственница, так оно и оказалось, кстати. А ещё она спрашивала меня какую-то чушь.

– Что именно?

– Можно ли ехать на лошади в женском платье? Как вы думаете, доктор, с ней это серьёзно?

– Я вам всё расскажу завтра, а пока вы выпейте вот это, – Рим подал Липутиной жёлтую таблетку и стакан воды.

Карина Львовна покорно выпила и получила ещё одну беленькую таблеточку, которую следовало выпить дома.

– Я хоть смогу её посещать? – с ужасом в голосе спросила Карина Львовна. Вдруг она полностью осознала, в каком заведении сказалась. Душераздирающий крик из глубины коридора заставил её содрогнуться.

– Приходите завтра. Тогда мы поговорим.

– А можно ей что-нибудь принести?

– Пока ничего не надо. У нас все необходимое есть, – доктор встал из-за стола, показывая, что беседа окончена.

Карина Львовна с тяжёлым сердцем покинула клинику и понуро поплелась до автобусной остановки.

Эвелину зафиксировали простынями к кровати, и Рим отправился в её палату.

– Слушай, мне сказали, что выписали? – остановил его в коридоре Сажа.

– Да.

– Я могу уже вызвать машину?

– Конечно.

– Слушай, Рим Николаевич, спасибо тебе! И дай нам Бог, больше никогда не встречаться!

– Дай Бог.

Эвелина лежала молча и ни на что не реагировала, лишь застывшая слеза на щеке свидетельствовала о том, что пациентка что-то глубоко переживает. Рим понятия не имел, с чего начать сеанс интровертной психотерапии. Мозг пациентки оказался совершенно недоступным.

– А если, загрузить её для начала? – предложил заведующий отделением.

– Нив коем случае! – крайне отрицательно отреагировал Рим.

– Хорошо, хорошо, как знаешь.

Рим с первого взгляда определил крайнюю тяжесть психоза, но рассказы матери пациентки мало о чём говорили. Необходимо выяснить, кто общался с больной в последние дни перед срывом, поскольку сама Эвелина или Жанна полностью замкнулась в себе. Рим начал соображать, каким образом это устроить и побыстрее, времени терять не хотелось. Карину Львовну он узнал сразу же, даже ожидал от неё нечто, вроде обращения: «Доктор-подонок»! Но, похоже, Карина Львовна, в состоянии аффекта ничего не помнила и не заподозрила в Любимове того подонка из аэропорта. Что ж, тем лучше для всех.

Кажется, Липутина что-то говорила о вечере встречи Нового года с какими-то выпускниками физмата? Что это даёт? Где искать участников вечера? Рим не знал. Немного поразмыслив, он решил обратиться к Вике. Вот уж кто сумеет всё раскопать!

Виктория как будто прочла его мысли и, по мановению волшебной палочки, появилась в кабинете.

– Привет! Не виделись целую вечность! А чем опечален мой Римушка?

– Работа, – уклончиво ответил Рим. Его немножко раздражало появление Вики, а уж спрашивать её, как сумела проникнуть через множество замкнутых дверей, вовсе не хотелось. Вероятно, у Вики с первого же посещения Дома скорби, как она называла клинику, имеется собственный ключ-отмычка.

– Работа, работа! А знаешь, у меня тоже есть одна работёнка!

– Какая? – для приличия спросил Рим.

– Тебе интересно?

– А почему, нет?

– Так, одна шабашка, потом расскажу. Вот тебе кое-что на ночь, чтобы с голоду не протянул ноги, а мне пора! – она чмокнула Рима в губы и мгновенно испарилась.

Как появилась, так и исчезла. Рим не успел её о чём-то спросить, а хотел же! Известие о работёнке-шабашке как-то вышибло его из колеи. Какая ещё работёнка? Где?

Рим заметил, что ему это вовсе не безразлично. Он ревнует? Странно, конечно, но не невозможно. В самом деле, почему бы и нет? Всё-таки Вика его супруга! И уже совсем не та, какой была ещё три дня назад!

– Ну, Рим, успехов тебе! – попрощался заведующий.

– До свидания, – отозвался Рим, занятый личностными рассуждениями. Но подумать, как следует, ему так и не дали.

Звонок из Приёмного покоя заставил дежурного врача спуститься. В дверях стоял Сажа с двумя головорезами.

– Добрый вечер, доктор! Куда занести? – Сажа кивнул на какую-то упаковку.

– Что это?

– Видеодвойка! Несколько кассет, чтобы вы тут не скучали на дежурствах!

– Спасибо, передайте санитарам.