– Он мне сломал что-то, – Ребров в темноте ошупывал себя, – ой, больно…

– Так просраться! – выдохнул Штаубе. – Все просрать и проссать в одну минуту! Ольга Владимировна, где вы были со своей реакцией?

– А вы где были… гады, гады, гады! Витя! Как же так?! Почему они не знали? Витя! Витя!

Ребров молчал. Донесся душераздирающий крик Сережи.

– Гады! Гады! – Ольга заколотила в дверь. – Козлы ебеные! Отпустите его!

– Отпустим, – донеслось из-за двери. – Выпотрошим и отпустим.

– Мудак вонючий! Говно!

– Будешь тявкать – выгоню на мороз.

Сережа закричал.

– Гады! Что они с ним сделают! Витя! Ну что ты сидишь! – она толкнула его в темноте.

– А! – вскрикнул Ребров. – Больно… Наверно это Голубев. Да. Я не проверил по раскладке его ряды. Он мог знать Леонтьева. 62,1 это не клэно, это, погоди… нет! – он подполз к двери. – Погодите! Откройте! Его нельзя трогать! Нельзя разрушать!

– Влипли, влипли! Тьфу, ебаный ты в рот! – плевался Штаубе. – Мордой и в говно! На тебе! Дышите глубже, мудачье!

– Сереженька… гады! Он не знает ничего! Козлы тупые! Вы же все погубите! Открой, козел!

– Я вот тебе открою, – отозвался жующий Витя.

– Все! На хуй… – Штаубе задрал штанину и стал наощупь отстегивать протез. – Взорвусь на хуй. Хватит.

– Как? Что вы? – рассеянно спросил Ребров.

– У меня граната в протезе. Давайте все разом. Сил нет… на хуй эти фундаменты…

– Какая граната? – Ольга коснулась потной головы старика.

– Обычная… хуй ее знает какая, давайте, милые. Все равно помирать. Оленька…

– Подождите… где?

– Тут, в основании, проволоку удалить, а в трубке шнурок… милые, давайте головами на протез, а я за шнурок дерну.

– Ну-ка, дайте, – Ольга забрала у Штаубе протез, зашептала:

– Какое оружие у этих двух?

– У одного пистолет, у другого… не помню, Оленька, миленькая, они вам пизду разорвут, а нас в мозги выебут, давайте взорвемся!

– Тише, не орите. Ползите в дальний угол, Витя быстро туда. Уши заткните, рты откройте.

– Оля, Оля!

– Ползите, я ждать не буду! – она вставила трубку протеза в дверную ручку, постучала в дверь. – Ребят, простите меня! У меня для вас очень важное сообщение!

– Слушаем вас, товарищ баба! – усмехнулся Витя.

Ольга вытянула проволоку, дернула за шнурок и бросилась в угол.

Взрыв разнес дверь. Ольга выбежала в задымленный коридор, выхватила из кармана изуродованного взрывом Вити пистолет Макарова. В противоположном конце коридора из душевой выбежали Марик, Киселек и Коля. Стоя на коленях, Ольга открыла огонь.

Марик упал, Киселек и Коля ответили из автоматов. Ольга бросилась в противоположную кладовую комнату. Ребров схватил за ногу дергающегося, окровавленного Корня, втянул в кладовую.

Штаубе вытащил у него из-за пояса наган, стал стрелять, высовываясь из-за двери. Автоматная очередь вспорола дверной косяк над его головой. Штаубе спрятался.

– Бросьте мне, не переводите патроны! – крикнула Ольга.

Штаубе бросил ей наган.

– Бегите к лестнице! – Ольга выпустила из нагана четыре пули, одна из которых попала Коле в грудь. Штаубе запрыгал в прихожую, махая пустой штаниной. Ребров, хромая, бросился за ним. Толяп дал длинную очередь, две пули попали Реброву в правый бок, у Штаубе на левой руке отлетел указательный палец.

Ольга бросила опустевший наган, выстрелила из пистолета. Пуля разорвала Толяпе щеку.

– Мочить! Мочить! Мочить! – закричал он, скрываясь в одной из комнат. В коридоре появился Скоба с пулеметом. Ольга бросилась в прихожую, к двери, вверх по лестнице. Штаубе тащил за руку Реброва:

– Ну, ну!

Ольга схватила Реброва за другую, они поволокли его наверх.

– Промежуточный… делать надо по 19… – кашлял Ребров.

– Да ебись в рот ваш промежуточный! Из нас решето сделают!

– Спрячьтесь возле лошади, там темно! Они все за мной наверх, а вы в подвал!

Ольга побежала на второй этаж. Штаубе с Ребровым скрылись в вестибюле. Скоба первым выбежал из подвала на лестницу и дал очередь.

– Соси хуй, козел! – закричала сверху Ольга.

Скоба, Киселек и Лютик ответили огнем. Куски мрамора и штукатурки полетели вниз.

– Хули шмалите в молоко, давай за ними! – крикнул Толяпа. Скоба, Киселек и Лютик побежали наверх.

– Иди в буфет и встань там у лестницы, – сказал Толяпа доку. Док побежал направо от вестибюля. Толяпа оторвал от рубашки кусок, приложил к щеке: