Тем не менее его плотное телосложение не мешало ему быстро бегать, прыгать, заниматься легкой атлетикой. Обливаясь потом, он вполне удовлетворительно сдавал школьные спортивные нормы, а на переменах так носился по коридорам, что напоминал летящий мяч.

Все знали, что он коллекционировал холодное оружие: ножи, кинжалы, сабли, рапиры, кортики, которые добывал самыми немыслимыми путями. В большинстве случаев покупал, зарабатывая деньги разгрузкой продуктов в гастрономе, или же обменивал на них свои детские сокровища. Понятное дело, что поначалу его коллекция была детской, в которой было много кухонных и перочинных ножей, игрушечных сабель и кинжалов, но по мере взросления взрослела и его коллекция. Сначала в ней появились интересные военные вещицы, которые ему достались по наследству от прадеда-фронтовика, потом родители разрешили ему обменять старый, второй по счету, никому не нужный сарай за домом, на коллекцию настоящих кинжалов, украшенных слоновой костью и серебром, перламутром и даже перьями! С этой коллекцией, принадлежавшей покойному дяде, без сожаления расстался их сосед-грибник, который давно положил глаз на заброшенный сарайчик с просторным погребом, где он собирался хранить свои соленые грузди и маслята.

Андрей окончил юридический факультет университета в областном центре и вернулся в родной город Калину, где его взяли оперативником в уголовный розыск. Вот тогда-то всем, кто знал Борисова, и стало ясно, насколько рано из Андрейки с его тягой к оружию стал формироваться настоящий мужчина, бесстрашный, решительный, мужественный и ответственный. Об Андрее Борисове часто писали местные газеты, у него брали интервью, заведомо зная, что о чем бы он ни рассказывал, в конце призывал людей верить милиции и уголовному розыску и чтобы население города не боялось сообщать в органы о правонарушениях.

На него три раза покушались, один раз ранили, он едва остался жив, после чего ему пришлось из оперативников перейти в следователи прокуратуры. Но и на этой должности Андрея редко можно было застать в кабинете, его скромную машину, битую-перебитую, в нескольких местах простреленную, часто видели в Калине, на шоссе, в селах, областном центре, возле зданий прокуратуры, суда, следственного изолятора, тюрьмы и, конечно же, у дверей маленького ресторана «Три толстяка», которым владела его жена Ирина Борисова, бойкая предприимчивая молодая особа, дочка директора цементного завода.

Римму и Андрея связывала нежная дружба. В свое время Римма, еще подростком, вернувшись из Крыма, привезла ему оттуда в подарок купленный на базаре у какого-то старика, торгующего домашним вином и чурчхелой, маленький нож, украшенный серебряными дракончиками, как оказалось потом, персидский, старинный.

— Ты не представляешь себе, как же я рад тебя видеть! — продолжал восклицать обрадованный ее приходом Андрей, суетясь возле шкафчика с чаем и чашками. — Ты стала очень красивой! Как у тебя дела? Чем занимаешься? Преподаешь в университете?

— Да, преподаю. Театром вот увлеклась, пьесы пишу. Хочу организовать детский самодеятельный театр, записалась уже к мэру, хочу поговорить с ним о помещении, присмотрела кое-что…

— Если тебе какая помощь нужна, ты только скажи, у меня связи, друзья…

— Спасибо, конечно, но сначала я попробую официально, а там уж посмотрим… Андрей, я к тебе по другому делу.

— Случилось что? Ко мне просто так на чашку чая редко кто заходит. В прошлом году Сашка Звонарев был, к примеру, так его квартиру обчистили… Воров, заметь, мы нашли! Брат же его и обнес! Но что-то я отвлекся… Слушаю тебя, Риммочка! Вот чай, зефир…

— Мне надо задать тебе несколько вопросов, но с условием, что ты не станешь задавать встречных, идет?

— Интересно… — Андрей состроил уморительную гримасу. — Звучит интригующе. Хорошо, обещаю. Хотя нет, не обещаю. Задавать вопросы — это профессиональное. Просто ты можешь не отвечать.

— Меня интересует сводка происшествий за июнь 2009 года. Кто пропал, погиб…

— Хорошо, я раздобуду тебе такие сведения. Больше ты мне ничего не хочешь рассказать?

— Просто не имею права, понимаешь? Это не моя тайна. Мне нужно проверить одного человека. От того, что ты мне расскажешь, будет зависеть жизнь двух людей.

— А поконкретнее? Кого искать-то?

— Андрей!

— Все-все, я понял. Хорошо, сейчас я дам поручение своему помощнику, а мы с тобой, пока он занимается твоим вопросом, посидим в нашем ресторане.

— «Три толстяка»? — улыбнулась Римма. — Как идут дела?

— Отлично. Выезжаем, в основном, на свадьбах, юбилеях. Иру я почти не вижу, она живет в ресторане, сам не пойму, откуда у нас взялись дети, которые как бы сами растут, воспитываются, взрослеют!

Римма улыбнулась, порадовалась за Андрея.

— Саша? Зайди ко мне! — Он позвал своего помощника, молодого парня, глядящего на него с обожанием и готового, видать, ради Андрея на все, и дал ему поручение. Тот кивнул головой и убежал.

В ресторане в этот утренний час было пусто, пахло сдобой. Все стены были расписаны фантастическими сценами, связанными с чревоугодием. Свежие, яркие краски, тщательно выписанная снедь, посетители ресторана могли часами любоваться на работу талантливого художника.

Андрей усадил свою гостью за стол, покрытый зеленой скатертью. Подошла официантка.