Они вместе в голос рассмеялись. Даже когда они зашли в чайную, он ещё долго ходил вокруг да около. В конце концов редактор, глянув на часы, спросил:

— А что у вас была за просьба ко мне?

— Ах, да… — спохватился он. — Дело в том, что я ушёл из газеты, где до этого работал.

— Да что вы говорите? Хотя можно было предположить, так как ваших карикатур в последнее время не было видно. Что-то не поделили?

— Да нет. Похоже, собираются печатать карикатуры американцев.

— Ах, вот оно что! Недавно и в нашу газету тоже приходили с таким предложением.

— От американского синдиката?

— Да, посредник приходил. Естественно, это был наш соотечественник.

— И на чём порешили?

— Да что вы, даже и не говорите! Думаете, наш директор собирается выделить хотя бы самую мизерную сумму на авторский гонорар карикатуриста? Знаете, сколько человек сейчас работает над культурным разделом? Трое! Всего лишь три человека вынуждены ежедневно заниматься плагиатом, переводя по нескольку десяток страниц чужого материала. Вот поэтому нам даже и не приходится мечтать о карикатурах…

— Вот, значит, как… — проговорил он с безнадёжностью в голосе.

— Я, в общем-то, догадываюсь, что вас привело ко мне, но даю вам почти сто процентов, что это неосуществимо.

— А… Вот оно что… Нелегко же вам приходится работать в таком месте…

— Выдержать в такой газете сможет только такой, как я. Не устраивает что-то — поорать, вывели из себя — запустить склянкой из-под чернил, только так и можно выдюжить! А если ты из породы мнительных зануд, которые только и знают, что терпеть, то в первый же день источишь себя изнутри и сбежишь на все четыре стороны…

— Да уж, похоже на то…

— Не «похоже», а именно так и есть. Вы, наверно, и сами уже успели заметить, глядя на лица наших сотрудников… Разве на них не написано: «только тронь меня — вцеплюсь зубами и буду держать три-четыре дня, не выпуская…»

— Что-то не приметил…

— А вы в следующий раз обязательно взгляните повнимательнее.

Ему порядком поднадоели шуточки болтуна-редактора. Нервы — одно волоконце за другим — натягивались, как струнки, поэтому он вздрагивал даже от негромких звуков. Звуки, которые в обычное время остаются нами незамеченными — гул в зале чайной, шум, долетающий с улицы — вдруг одновременно ожили и хлынули в его уши, от чего голова, казалось, вот-вот расколется.

— Так, значит, помещать карикатуры… вы не собираетесь?

— Да, на сегодняшний момент — нет…

— А, может… — проговорил он нерешительно. — Может, если в будущем появится такая возможность, вы могли бы…

— Ну конечно! Я обязательно дам вам знать, — живо откликнулся редактор, после чего добавил:

— Только тогда и я вас попрошу кое о чём.

— Ну конечно, какой разговор! — обрадовавшись встречной просьбе, громко воскликнул он.

— Если вы вдруг верите в Бога, то помолитесь, пожалуйста, о том, чтобы наш начальник поскорее окочурился.

Редактор трубно захохотал, а Ли лишь натянуто улыбнулся от этой шутки голливудского пошиба.

— Извините, что отвлёк от важных дел. Очень вам признателен и не смею вас больше задерживать. — сказал он, первым вставая с места.

— Да-да, и я вам буду тоже очень признателен… — ответил редактор, поднимаясь. И тут же резво направился к стойке расчётной кассы. Ли растерялся, и, оставив свою папку с карикатурами, как была, на столе, вприпрыжку пустился вслед за ним.

— Что вы, это ведь я вас пригласил… — схватил он за рукав редактора.

— Лучше как-нибудь в следующий раз купите мне выпить…

Деньги из рук редактора уже перекочевали в руки хозяйки заведения. Они вышли наружу. Тут же вслед за ними выбежала официантка, протягивая папку, которую было бы не грех и позабыть.

— Возьмите пожалуйста! — окликнула она.

— Спасибо.

Когда он забирал из её рук папку, его вдруг охватила тоска.

После расставания с редактором, ему больше некуда было податься, и он некоторое время стоял посреди дороги с таким видом, словно кого-то поджидает. Левомицетин, вдруг вспомнилось ему, и он огляделся. На другой стороне улицы поблизости от него было предостаточно вывесок с надписью «Аптека». Он зашагал по направлению к ближайшей.

Молодая девушка, вероятно, недавно закончившая институт, только услышав слово «понос», показала ему подряд четыре разных лекарства. И к каждому из них прибавила длиннющее объяснение. Отметив про себя, что объяснений гораздо больше самой цены, он не выдержал и рявкнул:

— Левомицетин!

— Вместе с пилюлей примите вот это.

— Придётся выпить прямо здесь…

Он положил на язык пилюлю левомицетина, высыпал чёрный-пречёрный порошок и запил всё стаканом воды, который подала девушка. Когда он брал стакан, то заметил на её руке большой шрам.