— Ужас и кочмар, — заметил Алоизий.

— Потому-то навигация на территории, которая физически не существует в принципе, до банальности проста, — продолжал Данил. — Раз уж расстояния, которые мы наблюдаем, являются всего лишь воображением, то и путешествие мы можем осуществить точно таким же образом. Точно так же я открывал врата в иные реальности. Я не блуждал мыслями в пустоте, а просто представлял себе целевое пространство. Щелк! И мы на месте. Ну-ка, выгляните.

Кусов помотал головой, пытаясь переварить услышанное, но как то не мог вот так просо воспринять законы астральной физики. Но он подошел к носу Навозника и осторожненько вытянул наружу. Перед ними все так же расстилалась тьма, но вместо мыльных пузырей иных вселенных ее заполняла полупрозрачная мгла, в которой были видны очертания города. Издали доносились невыразительные звуки: грохот колес на булыжной мостовой, разговоры, обрывки смеха, крики лоточниц и стук подкованных сапог марширующих гвардейцев. Полковнику казалось, что он даже чувствует запах Варшавы: сырой осенний воздух, конский навоз, дымы из десятков дымовых труб. Все так же шумело переливающееся ар сторонам море эктоплазмы, бьющее черными волнами в самую границу реальности и, внося искажения, отвлекало внимание от действительности.

— Смело! — отозвался Алоизий. — Выпрыгивайте! Достаточно броситься в туман, думая о том месте в Варшаве, в котором вы желаете очутиться. Только прошу сконцентрироваться и не думать о нескольких местах одновременно, потому что тогда вас просто разорвет на куски. Ну, представьте себе кресло в собственном кабинете и — щелк! Вы тут же будете в нем сидеть.

Данил кивнул, подтверждая слова лакея. Он подошел к железному трону и поднял с сидения принадлежащий полковнику револьвер. Он взял его за ствол и подал рукояткой офицеру. Кусов взял оружие и сунул его в карман пиджака.

— Мне крайне жаль, господин Довнар, но все равно я вынужден буду вас преследовать с целью ареста, — сообщил он. — Но я обязательно постараюсь изменить квалификацию деяния. Я верю, что вы никакой не убийца, не заказчик каких-либо убийств, не действуете вы и в качестве шпиона чьей-то державы. Тем не менее, вы замешаны во всю эту аферу, и вы дали неправдивые показания, тем самым вводя следственные службы в обман. Так что нам еще придется много чего пояснить.

— Охотно помогу и даже сам приду в участок, но вначале мне нужно устроить не терпящие отлагательств финансовые вопросы, — легким тоном ответил на это Данил.

— Что же, мне пора, — сообщил Кусов и как-то неуверенно поглядел на расстилающуюся перед и под агрегатом мглу. — Наверно, я даже полечу.

Но, не успел он еще перебросить ногу через борт, мощная волна эктоплазмы ударила в границу реальности и на мгновение смыла туман нереальности. Глазам путешественников открылся город, над которым высились блестящие медью крыши десятков дворцов с развевающимися красно-белыми флажками и хоругвями с Богоматерью и гербами польских родов. Еще до того, как Кусов смог объявить, что это вовсе не тот город, на образ наслоилась уже другая Варшава — в которой было множество башен-минаретов с полумесяцами, над которыми сияло громадное, кроваво-красное солнце. А уже через мгновение они увидели металлический город с путаницей рельсов железной дороги, размещенной над крышами на могучих столбах-опорах. Сотни дымовых труб десятков громадных фабрик дымили черными столбами дыма. Картина вновь изменилась, и теперь они уже глядели на почерневшие развалины и опустевшие улицы, по которым шастали лишь худые псы.

Кусов отступил и вопросительно глянул на Данила.

— Ох ты, блин, — вздохнул инженер. — С этой стороны Варшава представляет собой отражение всех своих гипотетических реальностей. Она — это город-узел, в котором сплетаются альтернативы. Они одновременно существуют в астральной плоскости в качестве всех возможных версий. Я и не знал, что этот город настолько значителен, чтобы сделаться узловым пунктом, и вот… на тебе…

— И что это означает? — спросил Алоизий, соскакивая с кровати.

— Мы в чащобе, господа, — заявил инженер. — Я понятия не имею, как добраться до НАШЕЙ Варшавы. Здесь обычного воображения уже не достаточно, необходимо нечто более мощное. Нам необходимо, чтобы кто-то или что-то указало нам дорогу.

— То есть, мы заблудились? — хотел убедиться Кусов.

— Можно сказать и так, — согласился с ним Данил. — Мы могли бы поочередно высаживаться в Варшавах, похожих на нашу, но это длилось бы до бесконечности. Откуда, черт подери, мне было знать, что город спутан со всеми своими версиями? С нашей стороны этого не видно… Ах, может быть именно потому наша реальность столь податлива на влияния из иных реальностей! Потому-то нам так легко попадать на эту сторону. Мы находимся очень близко к границе, в самом центре миллиардов возможных Варшав. Они напирают на наш мир и потихонечку проникают в него. Разве это не увлекательно? Сами мы являемся средней арифметической из всех возможностей этого города!

— Но как мы попадем домой? — допытывался Алоизий.

— Не знаю.

Кусов спокойно сунул руку в карман и достал золотой портсигар, предложил обоим попутчикам. Все сунули в рот мундштуки, покрытые прекрасно оформленной папиросной бумагой, на которой обнаженные дамы демонстрировали свои прелести. Алоизий дохнул в сжатые клубком ладони так, что внутренность заполнилась огнем; он дал прикурить обоим мужчинам, прикурил сам. Все трое уселись на краешке трона, откуда была видна бездна над краем панциря аппарата. А перед ними Варшава проникала сама себя во всех своих вероятностях.

Песок взрывался достигающими самого неба фонтанами. В воздухе рычала и свистела шрапнель, винтовочные пули жужжали словно крупные насекомые. С отвратительным хлюпанием они впивались в тела бегущих пехотинцев, вгрызались им в грудь, разрывали мышцы и артерии. В воздухе висел смрад гари, пороха и крови. Генриетта бежала куда глаза глядят с тяжелой винтовкой в руках, спотыкаясь на травянистых кочках, перескакивая через воронки от артиллерийских снарядов. Жара палила сквозь шлем и синий мундир. Пот катился в глаза, щипал и слепил. Рядом она, скорее чувствовала, чем видела, распыленную колонну егерей, искусываемую ураганным обстрелом и дождем пушечных ядер. Высота вся была затянута клубами душного, обжигающего горло дыма. Австрияки палили залпами, отступая линия за линией. Их силуэты маячили в дыму и пыли. С каждым шагом они делались все ближе. Еще немного, и можно будет столкнуться с ними в бою лицом к лицу. Бить и колоть. Погрузить штык в кишках врага. Всего лишь несколько шагов.