К Золотым воротам подскакал печенег в распахнутом малахае, под которым виднелась броня. Задрав голову, долго разглядывал ворота. Накануне Ярослав велел на» чистить медные пластины речным песком, и они заблестели золотом.

Но вот печенегу надоело любопытствовать, и он заорал:

–  Конязь Ярослав, пускай гостей! Мы пришли за золотом, не отдашь добром, возьмём силой! Ты покоришься великому хану Булану! Мы сожжём и разорим Кий-город, а урусских баб заберём в наши вежи. Твоих гридней мы продадим грекам! Ещё великий хан Булан требует твою дочь. Её юрта будет стоять рядом с юртой нашего хана!

Пров наложил стрелу, с силой натянул тетиву. Пропела та предсмертную песнь печенегу, вонзилась ему в горло. Радостно загудели гридни:

–  Меток Пров!

–  Чать, новгородец, белку стрелял!

–  Успокоил поганого!

Поволочил конь печенега, а чуть погодя подступила орда к стенам, забросала стрелами. Прикрываясь щитами, подобрались печенеги к воротам, ударили тараном. Били упорно, но створки ворот лишь отвечали гулко.

К вечеру угомонились, принялись костры разводить, К ночи готовиться. Вдали поставили юрту хана, а в стороне юрты его мурз и беков.

Явились к Булану темники и тысячники. Хан заметил недовольно:

–  Урусам было известно, что орда вышла из степи. Отчего опустели их деревни? Урусы разбежались по лесам и думают, обманули нас. Но мы выгоним их, когда станем возвращаться обратно. Хе! Завтра храбрые печенеги начнут рубить жерди и вязать лестницы, а когда взберутся на стены, то погонят урусов, как табунщики косяк коней.

–  Великий хан, - прервал Булана темник Демерчей, - скоро придут морозы, и мы не можем стоять под Кий-городом в ожидании холодов.

–  Ты хочешь сказать, Демерчей, что мы не пришли сюда дожидаться морозов? Ты прав, и потому ты со своим туменом первым поднимешься на стены, и за то тебе и твоим воинам достанется лучшее, что есть в Кие-городе.

На вторую ночь занялся Подол. Горели дома, рушились с треском брёвна. От жара и огня тлели ближние к Подолу стены. Киевляне сверху поливали их водой, чтоб не воспламенились, и оттого горячий пар клубился над стеной. Люд мрачно пошучивал:

–  Ровно в бане.

–  Отгоним поганых, новый Подол поставим.

–  Где жить станем в холода?
– плакали бабы.

–  Аль землянки не отроем? Перебьёмся до тепла.

–  Эвон, гляди, что печенеги вытворяют.

А они, натащив жердей, вязали лестницы.

–  Ну, люд киевский, это погрозней опасность, от биться бы, а то ненароком угонят поганые в полон.

–  Открывайте ворота добром, ино взберёмся, батогами сгоним!

Но ни на третий, ни на четвёртый день печенеги на приступ не пошли, они метали на город калёные стрелы, издали смотрели, как загорались дома и избы. Особенно быстро огонь охватывал избы, крытые соломой. К счастью, было безветренно, и люд гасил пожары.

Печенеги начали приступ неожиданно, на рассвете, когда сон морил. Они бесшумно, крадучись поставили лестницы и полезли на стены. Когда гридни опомнились, множество печенегов уже оказались наверху. Бой завязался при свете факелов. Печенегов били мечами и шестопёрами, кололи вилами. Набежал народ, лили на взбиравшихся кипяток и вар, раскачивали, сталкивали лестницы. Крик и рёв пробудили Киев. К стенам бежала подмога. Спешил князь с дружиной. Ярослав укорил Прова:

–  Этак и проспали бы недруга, проснулись бы в оковах!

Отмолчался Пров, да и что говорить, верно сказывает князь, надо ночные караулы усилить и самому дозоры проверять…

Отбили приступ, сбросили в ров печенегов, похоронили убитых киевлян, отслужили молебен. Ярослав сказал боярам:

–  Печенеги не уймутся, надо ждать нового приступа.

–  Эка стыдоба, едва сонных не взяли, - покачал головой боярин Герасим.

–  Наш позор, - согласился воевода Александр.
– Забыли коварство поганых. Не смерть страшна, полон страшен.

Ярослав посмотрел на воеводу:

–  Те ли не знать слова славного князя Святослава: «Мёртвые срама не имут!» Но то для тех, кто смерть в бою принял. Пусть случившееся нам в науку будет!

Ещё дружина черниговского князя седлала коней, а ладьи принимали кметей, когда разными дорогами на юг поскакали гонцы Мстислава. Не письменно, изустно, передавал Мстислав Васильку:

–  Черниговцы к Киеву выступили! Помни, воевода, мой наказ!

День и ночь, не зная долгих привалов, скакали гонцы в Переяславль. Не простые слова велено сообщить, в них смысл большой.