Шрифт:
И, повернувшись к мужикам и бабам, прикрикнул:
– Чего уставились, разбирайте с саней поклажу, прячьте понадёжней. А как заявятся тиун да княжий пристав, сказывайте, болярин-де сгорел по своему недоразумению.
2
Нет покоя архиерею Анастасу, извёлся душой…
Положив седую голову на посох, Анастас сидит в обитом красным аксамитом кресле, и его чёрные глаза задумчиво уставились на стену, завешенную ковром.
В хоромах полумрак, благоухают сухие травы, натоплено жарко. Анастас не любит холода. На его далёкой родине Византии не бывает таких морозов. И в Корсуни, где прожил немалые годы, тоже было теплее…
– Ох-хо-хо, до чего довёл княжество Святополк, - сокрушённо покачивает из стороны в сторону головой Анастас и трёт лоб, снова думает.
Который день терзают его сомнения, бояр Еловита и Та льда в душе ругает. «Все они, проклятые, посулами в соблазн ввели. Прибежали, уговорили: иди замолви слово за Святополка, уйми гнев Владимира…»
Потом и сам Анастас уверовал в Святополка. Мыслил, сядет на киевский стол, чтить будет его, архиерея, церковь одарит щедро. А что получилось? Святополк ляхов на Русь навёл, золото и серебро, что в скотнице хранилось, отдал. Ко всему сам от Православной Церкви отходит, к католикам льнёт.
Упаси Бог, дойдёт слух о том до Никеи [109] , патриарх во гневе не то что митрополии, но и архиерейского сана лишит. А Анастас давно уже держит тайную мысль стать митрополитом на Руси…
109
Никея - город близ Константинополя, местожительство патриарха.
Хлопнув в ладоши, прислушался. Тихо. С силой стукнул посохом в пол. Появившемуся монаху сказал:
– Сыщи пресвитера Иллариона.
Монах удалился, а Анастас воротился к прежним мыслям.
«По Святополкову наущению Борис и Глеб мученическую смерть приняли, а новгородский архиепископ Феопемт поспешил в проповеди к святым их причислить. Ведома хитрость новгородца, митрополитом жаждет быть на Руси. Не потому ли и покойного князя Владимира с амвона [110] тоже в святые возвеличил.
– Анастас усмехнулся, покачал головой.
– Во святые, что Русь крестил… Но во язычестве многоженец и блудник… Хе, хе! Гиене подобен алчущий Феопемт!»
110
Амвон - возвышение в церкви перед царскими вратами, ведущими в алтарь в Православной Церкви.
И, закрестившись истово, вслух проговорил:
– Прости, Господи, прегрешения мои.
Вошёл пресвитер Илларион, всё такой же, каким в Турове был, живот выдался под грубой сутаной, чёрные лохматые волосы из-под клобука до плеч свисли. Остановился у двери, склонился в поклоне.
– Подойди ближе, Илларион, - насупился Анастас, - и сказывай, почему не уведомил меня, что князь Святополк ещё в Турове склонялся к католикам?
– Отец архиерей, обо всём том уведомлял я князя Владимира, - пророкотал Илларион.
– Ты же не спрашивал меня.
Анастас замахал на него рукой:
– Замолчи! Гордыня обуяла тебя, пресвитер. Допрежь князя Владимира должен был знать я о том, и не князю ты служишь, а Церкви!
Передохнул, сказал спокойней:
– Не уберёг ты князя Святополка и на путь истинный не наставил. За то будет с тебя, пресвитер Илларион, спрос, как с княжьего духовника. Ныне же в Новгород пошлю тя, к князю Ярославу. Скажешь ему, ляхи Киев покинули. Ещё упомяни, я за него молюсь и бояр да народ киевский в любви к нему наставляю.
Пожевав тонкими бескровными губами, закончил:
– Всем же говори, архиерей Анастас в Новгород к архиепископу Феопемту тя шлёт.
День воскресный, и время за полдень. Выдалась у Кузьмы свободная минута, во двор выскочил, осмотрелся: пусто, челяди никого не видно.
В открытые ворота въехали гружёные сани. Рядом с конём, держась за дышло, шагал смерд. Кузьма посторонился. У поварни сани остановились, и смерд, скинув рогозовый полог, принялся сгружать битую птицу.
Смерд напомнил Кузьме отца и ростом, и медлительной, уверенной походкой. Из поварни вышла краснощёкая стряпуха. Засмотрелся, Кузьма, а за спиной чей-то голос:
– Эй, Кузьма!
Оглянулся. На ступеньках воевода Добрыня усы вытирает рукавом кафтана, на снег щурится.
– Сбегай, позови тысяцкого к князю. Да спешно. И сам с ним ворочайся.
Припустил Кузьма, полами тулупа снег метёт. Вот и подворье тысяцкого. Мужик дрова рубит, лихо топором вымахивает. Увидел Кузьму, указал на баньку: