И, наконец, Патара, один из крупнейших портов древней Ликии — «Волчьей страны», ещё в первом веке до нашей эры на правах автономного государства вошедшей в состав римской империи. Согласно древнегреческой мифологии именно здесь родился один из древнейших представителей олимпийского пантеона небожителей — бог Аполон. Кем только не пришлось побывать этому стреловержцу за свою языческую небесную жизнь. Не сразу стал он богом света. Долгий путь он прошёл от бога охраняющего стада животных (и поэтому, отдавая дань тотемизму, его часто изображали в виде барана) до бога-покровителя искусств и бога всех прорицателей. Существовал когда-то в Патарах и храм богу Аполону. Говорят, не такой большой он был, как в Дельфах, но всё же был. Творились ли там прорицания, наподобие дельфийских и обитали ли в нём оракулы — неизвестно. Сейчас в Патарах практически ничего нет, кроме останков акрополя, городских ворот и древних, изрядно разрушенных портовых терминалов, на одном из которых учёные не так давно смогли расшифровать расписание прибытия в порт кораблей (и это в эпоху парусного и гребного флота!). Что способствовало разрушению города точно не известно. То ли виной тому были природные катаклизмы, то ли пресловутый турецкий волюнтаризм. Сейчас это уже не важно. Очень важно, что эти места два раза посещал со служением апостол Павел, ну а самое главное это то, что именно здесь родился Святой Николай Чудотворец, Архиепископ Мир Ликийских, до сих пор творящий добро на земле своими скорыми чудесами. И мощи Святителя до сих пор благоуханно мироточат в далёком итальянском Бари. А поэтому обязательно надо воздать дань памяти Великому человеколюбцу и обязательно посетить эти земли, которые сейчас зачем-то переименовали в какое-то Фетхие. Ну, ладно, только для самолюбия турок — Фетхие, так Фетхие, но надо постоянно держать в памяти, что когда-то здесь были именно Патары. А земное свое служение свершал Святитель Николай в Мирах, бывших когда-то столицей Ликии. Произнесите вслух: Миры Ликийские! Как звучит! А теперь произнесите: Демре. Тьфу! Ничего не поделаешь, но именно так это место называется сейчас. Здесь, слава Богу, кое-что осталось со времён служения Святого Николая. Например, древние скальные захоронения четвёртого-пятого веков до нашей эры, выполненные из жёлтого и чёрного мрамора на манер фасадов домов. Здесь хоронили самых богатых ликийцев. Хоронили по модели захоронения египетских фараонов: клали в усыпальницы (ликийцы на полном серьёзе считали умерших спящими) всё необходимое для жизни уснувше-умершего: деньги, сменную пару нижнего белья, носки, бритву и т. д. Но, в отличие от фараонов, жён, слуг и домашних животных туда не складывали, и это было отражением первых зачатков современных идей гуманизма. А обычных, среднестатистических граждан, хоронили жители Ликийских Мир в маленьких каменных футлярах, по форме напоминающих перевернутые вверх дном лодки. В таких маленьких футлярчиках хоронили, что с первого взгляда непонятно: как в этот каменный ящичек можно было запихнуть тело взрослого человека. Неужели, как в известной песне Высоцкого: «В гроб вогнали кое-как, а самый сильный вурдалак сопел, с натуги сплёвывал, и жёлтый клык высовывал…». Оказывается, всё было гораздо проще: простых заснувше-умерших граждан укладывали в каменные ящики в позе эмбриона и ничего им с собой не клали — и так мало места. Сразу напрашивается вопрос: а что, разве нельзя было взять каменюку побольше? Понятно, что с толстыми деревьями в той местности есть некоторые проблемы, но камня-то там вокруг навалом. Да, подручного материала много, но каково долбить на жаре эту твёрдую каменюку, да ещё придавать ей форму лодки? А потом ещё тащить её вместе с заснувшим-умершим куда-нибудь наверх, поближе к языческим богам? Уж больно это накладно для обычных, пусть даже и очень древних граждан Ликии. Не заработали они за всю свою жизнь таких почестей. Только на лодочную форму последнего своего пристанища заслужили они и теперь, оказавшись в царстве строгого Аида, могли смело позволить себе переплыть речку Стикс на собственной лодке. Вот которые богатые, у тех — да, всё по высшему разряду, им плыть, похоже, никуда не надо было, они-то, наверное, действительно засыпали от жизненной усталости и отправлялись на покой в заранее облюбованные пещеры. А для того, чтобы не было им там очень уж тоскливо во время отдыха от жизненных неурядиц, жители Мир Ликийских даже театр под скальными захоронениями специально так построили, чтобы каждый из отдыхающих мог следить за его репертуаром. Вот так, каждому, как говорится, по заслугам. В те далёкие, но справедливые времена богатства-то не воровством, а трудом добывались.

В такой вот непростой среде потомков отпетых язычников и начинал служить Святитель Николай, пришедший в Миры после смерти родителей. К тому времени он уже был рукоположен в пресвитеры. Рукоположен был почти в юношеском возрасте за множество добрых дел, совершенных им в родных Патарах, за глубокую веру в Спасителя, жар молитв к нему и за подвиги укрощения плоти. Божья печать лежала на Святителе от рождения. Ещё питаясь молоком матери, подсознательно отказывался он от него по средам и пятницам, по христиански постясь в день предательства Спасителя Иудой и в день распятия Христа. С детства чувствовал Святитель тягу к молитвам и к свершению добрых дел. Бесчисленное число раз помогал он людям в родном городе, исцеляя их, спасая их от голодной смерти, позора и нищеты. И до всего было ему дело. И на всё были у него силы. И это при том, что довольствовался Святитель приёмом постной пищи один раз в день. Знаменательными были и слова священнослужителя Патар, который под водительством Духа Святого обратился ко всем присутствовавшим на рукоположении Николая в священники людям со словами о том, что блаженны будут те, у кого пастырем будет пресвитер Николай. Так в последствии и получилось, но самым великим подтверждением Божьей избранности будущего Святителя было то великое чудо, что практически едва войдя в Миры, в город, в котором незадолго до этого почил очень благочестивый архиепископ, молодой пресвитер Николай был тут же избран собором съехавшихся со всей страны епископов в священноначальники Ликии. И свершилось это уже по явному указанию Господа, явившегося накануне во сне одному из столичных священников и указавшего ему на то, что архиереем должен быть избран тот, кто первым войдёт в храм, и имя ему будет Николай. По тому же наущению Господнему пресвитер Николай и вошёл в храм первым после вещего сна священника. В последствии Святителем будет совершено ещё бесчисленное множество прижизненных и посмертных чудес и духовных подвигов, подтверждающих его избранность Богом, но это чудо было первым, указавшим на эту избранность столь явно. И продолжилось Великое служение Архиепископа Мир Ликийских с новой силой. И укреплялось в народе Слово Божье, и за одним исцелением следовало другое, а в необходимых случаях вымаливал Святитель умерших прихожан своих у Господа, и воскресали они. Надо понимать, что проходило это служение в очень непростые времена становления христианства и гонения на него, организованное по ложным наветам римским императором Диоклетианом, пытавшимся вдохнуть жизнь в угасающую империю. Причины этого угасания очень чётко отметил писатель того времени Лактаций: «число получающих настолько превзошло число платящих, что разорённые колоны покидают землю и обработанные поля зарастают лесом». (Вам ничего это не напоминает?) И были бунты. И доносили Диоклетиану, что зачинщиками их были христиане. Но, видимо, не знал Диоклетиан, что противоречит это христианской религии, и, руководствуясь вражьими наветами, принялся уничтожать он последователей Спасителя. Самое большое количество великомучеников приходится на это время, хотя были и другие периоды гонений. Но в итоге выстояла Христова церковь. Выстояла, благодаря таким подвижникам как Святитель Николай. Один из участников Первого Вселенского Собора в Никее, Святитель Николай, пожалуй, волей Божьей, был самым великим из всех подвижников того времени, и не перечислить даже малой толики славных дел и подвигов его на страницах многотомных изданий. Но о некоторых из них можно прочитать в многочисленной литературе, посвящённой житию и деяниям Святого Николая, начиная с описаний Симеона Метафраста и не заканчивая до конца своей жизни. Не заканчивая, потому как чудесные деяния длятся и поныне, и живёт надежда, что не закончатся они и впредь. Иначе совсем кисло станет жить на этой земле. По многочисленным свидетельствам очевидцев, Святителю в критических ситуациях молятся даже мусульмане, а когда присутствующие при этом православные ревниво задают им вполне справедливые вопросы, например, такого содержания: «На каком основании? У вас же другая религия…», то, как правило, получают разные по форме ответы, смысл которых сводится к следующему: «Слющай, какой-такой мне разниц, какой он религий? Он памагаит! Панымаш? Па-ма-га-ит!» Особым почитанием пользуется Архиепископ Мир Ликийских в России. Оценив количество храмов, построенных на территории страны и носящих имя Святителя, некоторые иностранные представители неправославных конфессий христианства и мусульманства уже давно, по недомыслию своему, прозвали Святителя «русским Богом». Конечно, Святитель не может быть Богом, но по силе Святости, снисходящей от Святого Николая на землю русскую, можно догадаться, что близко стоит он одесную трона Господня и особое расположение питает к многострадальной этой земле. Расположение, соизмеримое с тем вниманием, которое оказывает России Божья Матерь. Люди, которым дано чувствовать это, бесконечно благодарны Святителю, и попробуй, скажи некоторым из них, что Николай Угодник при жизни своей земной был греком, а не русским. Не поймут: «Что???!!! Наш Никола — грек?! В своём ли ты уме, уважаемый? Про нашего Николу такое сказать… Вот погоди, доберётся он до тебя, устроит тебе „Зойкино стояние“. И поделом! Не будешь клевету распространять!» Такое, конечно, только самые исторически неподкованные люди могут сказать. Не подкованные, но чувствующие. До революции таких людей на территории России было большинство. И это было ещё, как говорится, полбеды. Сейчас картина иная — большинство людей и не подковано, и не чувствует ничего. А вот это уже беда полная. Если те, дореволюционные, чувствующие, учинили революцию и братоубийственную гражданскую войну, то на что же способны нынешние?

Ладно, это уже философия. Вернёмся в Турцию и посмотрим, а что же оставили нам магометане и силы природы в память о земной жизни Святителя? Что же такого осталось в этом Демре, что помнило бы именно земное служение этого выдающегося Святого Угодника? Честно говоря, очень мало что осталось от собора, в котором служил Святитель Николай. Пожалуй, только отдельные, специальным образом обработанные камни, которые использовали при реставрации третьей или четвёртой (по разным источникам) версии собора, помнят голос Архиепископа Мир Ликийских. Ну и, конечно же, саркофаг, в котором до одиннадцатого века хранились мироточащие мощи Святого, пока их не вывезли в Бари итальянские купцы, опасаясь осквернения со стороны турок-завоевателей. Да, не густо, хотелось бы большего, но, учитывая истинное величие и особую силу святости этого подвижника христианства, посетить это место и засвидетельствовать своё глубочайшее уважение к деяниям Святителя, безусловно, необходимо. И не важно, верующий вы человек или нет. Если не верующий, то вполне уместно поклониться тому, что было связано со Святым, за земные дела его. А добра было сделано много, и не даром облик Святого часто чуть ли не напрямую связывают с западным новогодним развесёлым добряком Санта Клаусом или же нашим Дедом Морозом. Турки, пытаясь увеличить «привлекательность проекта», даже поставили памятник Санта Клаусу рядом с реставрируемым собором. Правда, поставили его на то место, где стоял подаренный Россией памятник настоящему Николаю Угоднику, а не его сказочному прообразу. Турки думали таким образом повысить коммерческую привлекательность этого святого места, но не учли своим турецким умом одного: русских православных здесь больше кого бы то ни было, а для них Санта-Клаус — это один из самых малопопулярных героев западных мультфильмов. И смотрится этот мультяшный герой на фоне строгих очертаний базилики-новодела так, как, наверное, выглядел бы клоун в алтарной части православного храма. Но что тут поделаешь — это теперь территория Турции. И непонятно туркам-комерсантам, что всё это непотребство оскорбляет религиозные чувства православных людей, а значит, никак не может способствовать росту посещаемости этих мест и вкладыванию в них денег. В этом случае поездка в Барии выглядит более привлекательно — да, она обойдётся дороже, но зато там покоятся мощи Святителя и уважения к верующим больше.

Ну, а если вы человек верующий, то вас не надо агитировать для поездки сюда. Как только появятся у вас хотя бы минимальные средства, чтобы доехать до этого священного места — не сочтите за труд, и вы почувствуете, что стали хоть на чуточку, но поближе к царствию Небесному.

Не поддавайтесь негативным эмоциям, вызванным вынужденным созерцанием мультяшного памятника Святителю и всё равно приезжайте сюда. Приезжайте и с христианской кротостью доносите до турок своё неудовольствие этой клоунадой. Только тогда, когда турки поймут, что могут потерять на этом непотребстве реальные деньги, здесь всё очень скоро станет на свои места. Посетите и постарайтесь не сильно огорчаться, когда вы вновь увидите представителей неправославных христианских конфессий, праздно прогуливающихся в потёртых шортах по алтарю (так вот для какой публики был поставлен этот богомерзкий памятник!) — тому святому месту, на которое им полагается подниматься всего-то раз в жизни. Только во время крещения и то, ежели они принадлежат к особям мужеского пола. Но шатаются все кому не лень: и одни особи, и другие, а иногда шатаются ещё и третьи. И ни в коем случае не верьте тезису: это ведь не только действующий храм, но ещё и музей. Запомните, такого не бывает: либо музей, либо храм, а всё остальное от лукавого. Поэтому ни в коем случае не вздумайте уподобляться этим высокомерным, непрерывно галдящим, что-то всегда жующим и вольно позирующим перед фото или видео камерами чванливым недоумкам. Бог им судья. И вам тоже.