– Богатая была, красивая… Видала по телику, когда меня в вытрезвитель загребли.

Ева чуть не выругалась от разочарования. Потом вдруг сообразила:

– Как же вы видели меня с Крэком, если были в вытрезвителе?

– А я туда к вечеру попала. Или на следующий день… Уж и не помню.

– А вы не видели ту красивую и богатую раньше?

– Не-а. – Альбиноска принялась исступленно сосать палец. – Не видала.

Ева посмотрела на дом неподалеку.

– Вы здесь живете?

– То здесь, то там.

– А вы были там в ту ночь, когда зарезали эту женщину?

– Разве упомнишь? Но в «Пяти лунах» не была. У меня кредит вышел. – Она улыбнулась, обнажив гнилые зубы. Пахло от нее омерзительно. – Особенно не погуляешь, когда кредит вышел!

– Тогда еще дождь шел, – подсказала Ева.

– А, дождь? Люблю дождь. – Лицо ее начало подергиваться, но взгляд по-прежнему был затуманенный. – Смотрю на него из окна.

– Может быть, вы кого-нибудь заметили?

– Люди приходят, люди уходят, – сказала наркоманка нараспев. – Иногда с улицы музыку слышно. Но той ночью – нет. Только дождь шумел. И люди все бегом бежали. Растаять, что ли, боятся?

– Вы видели кого-то, бежавшего под дождем?

Бесцветные глаза внезапно посмотрели на нее осмысленно.

– Может, и да. Сколько дашь?

Ева сунула руку в карман. Там было несколько долларов – вполне достаточно за эту информацию. Она показала их наркоманке и тут же снова убрала руку.

– Что ты видела?

– Парень какой-то мочился вон там, на аллее. – Она не сводила глаз с Евиной руки. – Или его рвало. Трудно сказать.

– Он держал что-нибудь в руках?

– Только свой прибор! – загоготала она. – А потом он просто прошел по улице. Там никого больше и не было. Сел в машину… Он вон там ее оставлял. Видно, не из местных.

– Почему ты так решила?

– Машина была больно новая. Тут таких не бывает. У Крэка, конечно, есть машина, и у того типа, что живет напротив, тоже. Но они не так сверкают.

– Расскажи мне о парне, который сел в машину.

– Чего рассказывать-то? Сел да уехал.

– А во сколько это было?

– А мне откуда знать? Во мне ничего не тикает. Ночь была. Ночью лучше. Днем у меня глаза болят, – захныкала она. – А черных очков нету.

Ева вытащила из кармана защитные очки – она сама терпеть не могла их носить – и сунула альбиноске. Та сразу нацепила их на нос.

– Какую дешевку копам выдают! Вот дерьмо!

– А во что он был одет? Тот парень, который сел в машину.

– Да откуда мне знать? Вроде в пальто был. Темное такое, длинное. Точно, длинное. Оно еще распахнулось, когда он стал зонтик закрывать.

– У него был зонтик? – встрепенулась Ева.

– Так дождь же шел! Некоторым не нравится мокнуть. Красивый, – сказала она мечтательно. – Яркий…

– Какого он был цвета?

– Яркий, – повторила наркоманка. – Так дашь деньги-то?

– Получишь ты свои деньги. – Ева взяла ее под руку, отвела к ступеням у входа в здание и усадила. – Давай-ка вспомни поподробнее.

– Полицейские ее не застали. – Ева расхаживала по кабинету, а Фини сидел, развалившись на стуле. – Она попала в вытрезвитель на следующий день после убийства Тауэрс. Я проверяла. Ее выпустили неделю назад.

– Хороша свидетельница! Наркоманка! – заметил Фини.

– Фини, она его видела! Видела, как он садился в машину, видела зонтик…

– Будто ты не знаешь, что они под кайфом что угодно увидят. Видела в темноте, под дождем да еще издалека?

– Но она же рассказала про зонтик! Черт возьми, про зонтик никто не знал!

– И цвета он был, цитирую, «яркого». – Ева кинулась на него, и Фини прикрылся обеими руками. – Я просто не хочу, чтобы у тебя были новые неприятности. Если ты решишь уличить Анжелини при помощи показаний свидетельницы-наркоманки, его адвокаты разнесут тебя в пух и прах, детка.

Ева и сама это прекрасно понимала.

– Но я не буду требовать опознания. Я же не дура! И все-таки это кое-что. Она абсолютно уверена в том, что это был мужчина. Он уехал на машине. У него был зонтик. И одет он был в длинное темное пальто.

– Что, кстати, совпадает с показаниями Дэвида Анжелини.

– Вот именно! Не думай, что я собираюсь зацикливаться на одной-единственной версии. Машина у него была новая. Она сказала, блестящая, яркая.

– Опять яркая!

– Наркоманы плохо различают цвета. Мужчина был один, и машина была небольшая. Дверца открывалась, как обычно, вбок, и ему пришлось нагнуться, когда он садился за руль.