РЕКОМЕНДАЦИИ: изоляция. Если возможен – диалог.

СИЛЬНЫЕ СТОРОНЫ: целеустремленность, физическая выносливость, предрасположенность к обучению, сильно развитое эмпирическое восприятие.

СЛАБЫЕ СТОРОНЫ: импульсивность, попытки неконтролируемого гнева, приступы агрессии, замкнутость.

– Интересно?
– Папка выпадает у меня из рук. Рассеяно поднимаю взгляд и вижу в проходе Рувера. Он как всегда криво улыбается, однако я замечаю лишь злобный оскал. – Что читаешь?

В горле застревают все слова. Я пытаюсь ответить, но могу лишь прокручивать в мыслях прочитанные мною предложения: опасен, импульсивен. Возможны приступы агрессии.

– Ты бледная. – Он делает шаг мне навстречу, и я абсолютно непроизвольно отпрыгиваю в сторону, нахожу глазами нож и крепко обхватываю его всеми пальцами. – О, – только и протягивает парень.

– Не подходи.

Глупо бояться Рувера, ведь если бы он хотел, то давно бы причинил мне вред. Но я чувствую, что обязана защищаться, что вижу перед собой не обычного парня, а убийцу.

– Ты лишил жизни стольких людей.

– Тогда впору бы и мне схватиться за нож, ведь чем ты лучше?

– Я сделала это случайно!

– И что? – Рувер все-таки сокращает между нами дистанцию. Я практически прилипаю спиной к холодильнику, а он лишь вальяжно поднимает с пола папку. – Категория четвертой степени? Это что, как в Уголовном Кодексе?

– Тебе смешно?

– Очень даже.

Пару раз сжимаю рукоятку ножа и вспыхиваю:

– Как ты живешь с этим?

– С чем? – он поднимает на меня свой холодный и пустой взгляд.

– Ты знаешь, с чем. Даниил, ты же погубил столько жизней!

– Здесь нет никакого Даниила. – Чеканя каждую букву, злится Рувер. Он отбрасывает в сторону дело и признается, - я не мог иначе. Иногда мы делаем выбор, последствий которого не ожидаем*. Вот и я не ожидал, что изменюсь.

– Но ты ведь не хотел этого.

– Какая разница? Хотел – не хотел. Я убивал, и я виновен. Может, прямо сейчас свершишь суд? – Рувер внезапно подходит ко мне так близко, что острие ножа оказывается прямо напротив его плеча. – М? Как тебе идея?

– Перестань, - мой голос дрожит, однако парень серьезен. Я сглатываю, собираюсь опустить руку вниз, как вдруг он перехватывает ее в воздухе и сильнее приближает к своему телу. – Что ты делаешь?

– Разве ты не этого хотела?

– Хватит!

– Давай, обороняйся. Ты же меня ненавидишь, ты же мечтаешь о том, чтобы я исчез из твоей жизни – такой плохой, агрессивно-импульсивный сирота. Что же тебя останавливает?

– Угомонись! – горячо восклицаю я и приподнимаю подбородок. Теперь наши лица совсем близко. Он смотрит мне в глаза, я смотрю в его, и мы не можем оторваться друг от друга по неясной нам обоим причине. Что-то проскальзывает между нами, что-то странное. Что-то такое, что сбивает с толку и обезоруживает. Я разглядываю его темную радужку, исследую густые ресницы, шрам над правой бровью, и абсолютно не понимаю, почему не могу отвести от него взгляд.

– Хочешь, я открою тебе секрет, - низким голосом спрашивает Рувер, на что я лишь медленно покачиваю головой. – Мне смерть не в тягость. Я считаю это привилегией. Жизнь ли то, что мы теперь имеем? Я бы с радостью ответил за все, что натворил и ушел туда, куда отправил близких и чужих.

– Но ведь сейчас ты не такой, правда? – с надеждой разглядываю лицо парня. – Сейчас ты изменился.

– Люди не меняются.

– Ложь.

– Не меняются, и не пытайся меня переубедить.

– Да, что с тобой? – не понимаю, с какой стати меня вообще волнует жизнь этого человека, с какой стати сердце бешено колотится в груди, а щеки вспыхивают и покрываются красными пятнами. Но сейчас, когда он стоит прямо передо мной, а я сжимаю пальцами этот отвратительный, огромный нож, касающийся своим острием его широкого, сильного плеча, мне вдруг становится по-настоящему страшно. Словно смерть этого человека и меня убьет. – Сначала ты говоришь, что тебе плевать! Теперь – что ты сожалеешь!

– Я не произносил ни того, ни другого.

– Рувер, отойди!

– Зачем?

– Ты поранишься!

– И что с того? Меня не волнуют человеческие жизни, не волнуют их чувства, эмоции, ощущения. Да, я и сам уже никогда не почувствую боли, ведь потерял так много. Так почему бы тебе просто не сделать то, ради чего ты схватилась за нож? Ведь ты считаешь, что я этого заслуживаю.

– Может, и заслуживаешь. Но не мне решать!

– Тогда решу я.

Парень делает шаг вперед, и лезвие ножа вонзается в его плечо. Рувер беззвучно стонет, порывисто притягивает меня к себе, и мы непроизвольно соприкасаемся лбами.

– Я ничего не чувствую, Аня, и никогда ничего не почувствую, - шепчет он, а я лишь в ужасе смотрю на его полузакрытые глаза и борюсь с неистовым пожаром в груди. Хочется закричать, хочется ударить его, хочется сказать, что он сошел с ума, что ему больно, что течет кровь, и что это так опасно. Но я лишь молчу. Свободной ладонью хватаюсь за его шею и, когда он открывает глаза, ощущаю нечто невообразимое. Мы так близко. Его дыхание такое горячее. Мои колени подгибаются, и лишь его рука не дает мне упасть.