Он с этими вопросами не решился обратиться к каким-либо лицам без разбора, так как боялся, что его не поймут, и он получит неточные ответы и поэтому он обратился, прежде всего, к ученым членам Королевского института. Но от них он получил ответ, поразивший его. Ученые не верили в существование такой способности «умственного видения». По словам некоторых, например, нельзя сказать, чтобы умственный образ завтрака приближался к действительности. Можно сказать, что я «вижу» свой завтрак, то только в том смысле, в каком можно сказать, что я «вижу» тысячу строк из сочинений Софокла, потому что, при достаточном напряжении, я в состоянии их воспроизвести. Они содержатся в моей памяти, но нельзя сказать, чтобы я их видел так, как я вижу действительные вещи. Такой же ответ он получил от членов парижской академии. Тогда он случайно обратился к молодым людям обоего пола и от них получил как раз противоположные ответы: они говорили ему, что они в состоянии воспроизводить с величайшей точностью. Это обстоятельство навело его на мысль разослать свои записки к разнообразным лицам. Ответы, им полученные, весьма любопытны. Одни писали: «мои умственные образы отличаются живостью, приближаются к действительности. Другие писали: «я воображаю не отчетливо, не ясно», и, наконец, третьи заявляли, что их умственные образы не имеют ничего общего с действительными впечатлениями, между ними лежит пропасть. Таким образом, Гальтон убедился, что способность воспроизведения чрезвычайно различна у различных людей.

Она различна, по мнению Гальтона, смотря по расе. «Французы, - говорит он, - кажется, обладают ею: на это указывает их способность к устройству празднеств и церемоний, их способность к стратегии и ясность их речи. «Вообразите» - выражение, часто встречающееся во французской речи. Кажется, что эскимосы и бушмэны также одарены этой способностью. Бушмэны очень любят рисование: различные предметы их обихода бывают покрыты изображениями охоты, животных и т.п.». Один эскимос, никогда не имевший сношения с европейцами, нарисовал на память карту местности, имеющей протяжение до 1100 английских миль, с такими деталями и с такой точностью, что сходство ее с адмиралтейской картой было поразительно. Возраст и пол также имеют значение. Способность воображения более развита у детей, чем у взрослых; у женщин больше, чем у мужчин. Занятие отвлеченными науками, по-видимому, способствует ослаблению этой способности, как это Гальтон заметил у ученых.

В то время, как Гальтон собирал данные для разрешения вопроса о воспроизводительной способности, он наткнулся на следующий любопытный факт, имеющий отношение к этой способности. Один ученый математик писал ему приблизительно в следующих выражениях: «Вы спрашивали меня об умственном видении; не знаю, так ли я вас понимаю. Дело в том, что когда я себе хочу представить какие-нибудь числа, то в моем воображении является вот что: на зрительном поле цифры у меня расставляются в совершенно определенном порядке, так что единицы по одну сторону, десятки по другую и т.д., и этот порядок никогда не нарушается; цифры на поле зрения занимают одно и то же положение. Это побудило Гальтона обратиться с запросом и к другим математикам; оказалось, что значительное большинство их обладает этой способностью.

Один из моих знакомых студентов доставил мне рисунок той числовой формы, в которой он представляет себе числа вообще. По его описанию, «когда он думает о числах, то они располагаются в определенном порядке, постоянном и неизменном. Ближе всего к нему находятся небольшие числа, большие числа находятся дальше, наконец, очень большие числа теряются в перспективе».

Каким образом вырабатывается эта своеобразная способность мы пока еще ничего определенного сказать не можем, но для нас она является иллюстрацией удивительного разнообразия в воспроизводительной способности.

Но вот еще факты, доказывающие то же самое. Как я уже сказал, каждое чувство имеет соответствующие ему образы. Есть, следовательно, зрительные, слуховые, осязательные и прочие образы. Один индивидуум отличается от другого тем, какие образы он по преимуществу употребляем в процессах мышления и воспроизведения, когда, например, он вспоминает о каком-нибудь таком предмете, представление которого состоит из различных образов. Например, представление о «человеке» складывается из зрительных, слуховых и т.д. образов. Спрашивается, какие же образы мы воспроизводим, когда мы вспоминаем о каком-либо человек? Оказывается, что в этом отношении между людьми существует огромное разнообразие.

Есть люди, которые, желая вызывать в своем уме воспоминание о каком-либо знакомом, воспроизводят в одинаковой мере все образы, т.е. они воспроизводят одинаковым образом и его фигуру, и цвет его лица, и цвет его одежды, но в то же время с такой же отчетливостью воспроизводят и характерные особенности его голоса (высоты, тембра и т.п.). Это те индивидуумы, у которых существует полное равновесие между зрительными и слуховыми образами. Таких лиц относят к так называемому безразличному типу памяти (tyoe indifferent), потому что они в своих умственных процессах не отдают предпочтения тем или другим образам.

Но есть лица, которые пользуются по преимуществу зрительными образами. Так, например, если они желают вспомнить о каком-либо знакомом, то они тотчас воспроизводят его фигуру, цвет его лица, его одежду, и при этом вовсе не воспроизводят его голоса. Совершенно также они поступают и во всех своих воспроизведениях. У них зрительные образы преобладают. Это - лица зрительного типа (type visuelle).

Но есть еще один тип так называемый слуховой (type auditif); его особенность состоит в том, что в процессе воспроизведения он отдает предпочтение слуховым образам. Так, если ему приходится вспоминать о каком-либо знакомом, то он вспоминает не о его фигуре, цвете лица, но, главным образом, о его голосе; он, так сказать, его умственно слышит, в то время, как лицо зрительного типа его умственно видит.

Наконец, о четвертом типе, так называемом двигательном (moteur), скажу ниже.

Ближе особенности этих типов описываются следующим образом.

Когда лица зрительного типа стараются заучить что-нибудь наизусть, то они запечатлевают в своей памяти зрительный образ страницы с буквами и, отвечая наизусть, они мысленно видят этот образ и читают его. Когда они припоминают арию, то при помощи того же самого процесса они видят ясно ноты партитуры. Не только память их носит зрительный характер, но и все другие способности; когда они обсуждают или воображают, то пользуются исключительно зрительными образами. Развитие ума в одном направлении позволяет зрительному типу совершать изумительные вещи. Есть шахматные игроки, которые ведут партию, обратив голову к стене, или с закрытыми глазами. Очевидно, что при каждом ходе весь образ шахматной доски с расположением отдельных частей представляется им как во внутреннем зеркале. Без этого условия они не могли бы предвидеть последствий своих ходов и ходов противника. Двое друзей, обладавших этой способностью, играли в шахматы мысленно, прогуливаясь по улицам. Многие ораторы, говоря перед публикой, представляют свои рукописи как бы помещенными перед глазами. Один государственный человек говорил Гальтону, что запинки в его речи на трибуне происходили от того, что он был приводим в замешательство образом своей рукописи с помарками и зачеркнутыми местами.