Капиталисты не любят выбрасывать деньги на ветер, будь то в деловых операциях или в политике. В обмен на свои «инвестиции» в избирательные фонды кандидатов они ждут определенных политических или деловых, выгод. Как писал Джозеф Олсоп, предприниматели «неизбежно испытывают искушение, когда несколько тысяч долларов, разумно инвестированных в политические взносы, могут принести прибыль в размере миллионов, десятков или даже сотен миллионов долларов. Именно таковы те суммы денег, которые поставлены на карту в зависимости от того или иного правительственного решения вопросов, затрагивающих интересы отдельных предпринимателей» [523] .

Наибольшую отдачу обычно дают деньги, «инвестированные» в избирательные фонды кандидатов в члены конгресса США. Еще в конце XIX в. Джон Рокфеллер и его «Стандард ойл» «покупали» конгрессменов дюжинами. Известно также, что на содержании уолл-стритовского банкира — миллионера Бернарда Баруха всегда находилось около десятка конгрессменов, представлявших южные штаты. В частности, Барух претендовал на то, что те 4 тыс. долл., которые он дал Гарри Трумену на выборах в сенат в 1940 г., сыграли решающую роль на пути миссурийца к президентству [524] . Нельзя считать преувеличением и хвастливые слова Клинтона Мэркисона о том, что в Вашингтоне его интересы представляют около десяти конгрессменов. Когда ему однажды сказали, что он поддерживает своими капиталами Джозефа Маккарти ради того влияния, которым сенатор располагает в Вашингтоне, Мэркисон ответил: «Черт подери, я заполучил 10 человек в конгрессе, пользующихся более высокой репутацией, чем Маккарти. Я не нуждаюсь в нем ради влияния... Дело в ином, —добавил он, — когда вы заполучите человека, всегда стоящего в центре внимания... вы приобретаете нечто важное» [525] .

Разумеется, американские конгрессмены постоянно отвергают всякие обвинения о том, что они голосуют в сенате или в палате представителей, в том или ином случае, в угоду крупным жертвователям средств в их избирательный фонд. Конечно же, они всегда голосуют соответственно своим «убеждениям» и «совести». В марте 1956 г. сенатор Б. Голдуотер публично признал, что он получил от нефтепромышленника Дж. Кека деньги на покрытие расходов, связанных с его избранием в сенат. Голдуотер добавил, что он мог бы назвать еще по меньшей мере пять конгрессменов, демократов и республиканцев, которые также получали деньги от Кека. Тогда же сенатор Ф. Кейс заявил, что Кек предлагал ему 2500 долл, на избирательную кампанию, но что он отклонил это предложение, подозревая «нечистые мотивы» жертвователя денег.

Сенатор Дж. Кларк считал, что зависимость кандидатов от богатых жертвователей денег — «неизбежное зло» и что «нужно привыкнуть уживаться с ним». Сенатор заявил при этом, что в его штате — Пенсильвании — нечего даже думать о выдвижении кандидата на какую-нибудь выборную должность, если только определенное число богачей не согласится поддержать его своими денежными взносами. По мнению Кларка, эта практика — все же шаг вперед по сравнению с прошлым, когда выдвижение кандидата зависело от единоличного решения местного «политического босса». «Нынешний олигархический процесс — говорит Кларк, — должен быть поставлен на службу демократического процесса» [526] . Как этот «олигархический процесс» ставится на службу «демократического процесса», можно видеть на примере Нью-Йорка и Далласа.

С давних времен выдвижение кандидата на пост мэра Нью-Йорка, чрезвычайно важный в американской политике, зависело от волн боссов одиозной политической организации, известной под именем «Та-мани-холл» и примыкающей к партии демократов. В 1965 г. группа нью-йоркских финансовых магнатов (Рокфеллеры и Джон Уитни) выдвинула кандидатом на пост мэра республиканца Джона Линдсея. Избирательная кампания обошлась ему в 2,5 млн. долл. Для покрытия предварительных расходов Линдсей получил личный заем от Нельсона Рокфеллера в размере 100 тыс. долл. [527] Позднее этот заем погашался за счет взносов, поступивших в избирательный фонд, в том числе крупных взносов от членов семей Рокфеллеров и Уитни. Вскоре после того как Линдсей занял пост мэра Нью-Йорка, он создал неофициальную группу личных советников. В этот «кухонный кабинет», как его назвала газета «Нью-Йорк тайме», вошли: «доверенное лицо Рокфеллеров — адвокат Герберт Браунелл, доверенное лицо Джона Уитни — Вальтер Тэсейр и нью-йоркский банкир Гэбриель Гэйдж. В сообщении «Нью-Йорк тайме» говорилось, что мэр Линдсей будет «прислушиваться» к советам этих людей [528] . Таким образом, открытое влияние политических боссов из «Тамани-холла» было заменено еле прикрытым влиянием олигархической группы богатейших семей города.

В Далласе «олигархический процесс» был доведен местными капиталистами, можно сказать, до совершенства. В этом крупнейшем городе Техаса единство собственности и власти выступает в предельно обнаженном виде. Как и в любом американском городе, там имеются выборные органы власти: мэр города и муниципальный совет. Но над ними стоит никем не избираемый «Совет граждан», состав которого до недавнего времени хранился в тайне. «Далласский совет граждан, — говорит журнал «Форчун», — является самоопределяющейся олигархией предпринимателей ... принимающей решения, касающиеся политической, культурной, экономической и социальной жизни всего народа» [529] . Со времени его создания в 1936 г. группой богатых капиталистов «Совет граждан» пополняется путем кооптации главных администраторов — владельцев предприятий, расположенных на территории города. Ядро совета составляют представители примерно 40 богатейших семей города (Мэркисонов, Бисли, Корригэнов, Джонсонов, Мидоусов, Бирдов, Бонов, Стеммонсов, Бондов и др.).

«Совет граждан» принимает решения по важнейшим вопросам и передает их для исполнения мэру города и муниципальному совету, которые не могут ослушаться приказов узурпаторов власти по той простой причине, что все кандидаты в члены муниципалитета и в мэры подбираются «Советом граждан». Вся работа «Совета граждан» ведется на внепартийной основе: республиканцы и демократы из числа далласских богачей сливаются в нем в единую олигархическую клику. Мрачное событие 22 ноября 1963 г. привлекло к этой таинственной организации всеобщее внимание: пуля убийцы настигла президента Кеннеди как раз в тот момент, когда он направлялся на банкет, устроенный в его честь «Советом граждан» [530] .

Капиталисты штата Арканзас занимают сравнительно скромное место в финансово-промышленной системе США и личные богатства крупнейших из них измеряются всего лишь восьмизначными цифрами. Тем не менее власть денег в этом штате дает себя знать ничуть не меньше, чем в Калифорнии или Техасе. Арканзас дает хороший пример сращивания капиталистических корпораций с местными органами правительственной власти. Так же как и в других южных штатах, в Арканзасе до второй половины 50-х годов царила по сути дела однопартийная система. Республиканцы были крайне слабы, и поэтому демократы всегда замещали своими людьми все выборные должности в пределах штата. Это обстоятельство позволило местному банкиру Уилтону Стефенсу стать доминирующей политической силой Арканзаса. Уилтон Стефенс и его брат Джек контролируют несколько десятков мелких банков, страховую компанию, и довольно крупную корпорацию «Арканзас Луизиана гэз компани», снабжающую жителей штата природным газом.