–  Закрепившись в Дециме, мы их сразу же оттуда возьмём.

–  «Закрепившись в Дециме», - с долей сомнения отозвался Ктеан.
– Это будет не так-то просто. Мы пока не встречали на своём пути ни единого воина. Видно, Гелимер не желает распылять силы и сосредотачивает удар на подступах к Карфагену.

–  В мудрости ему не откажешь, - согласился Фара.
– Понимает, что перевес у него - больше чем в два раза. Хочет нас втянуть в крупное сражение, где, скорее всего, мы спасуем. Значит, столкновения впрямую надо избегать. И уничтожать неприятеля в разрозненных стычках.

–  Потому и послал вперёд два отряда, - Велисарий опустил в рукомойный тазик, поднесённый слугой, липкие от персикового сока ладони.
– В Иоанне уверен, как в самом себе, он не подкачает, все армяне искусные воины и дерутся самоотверженно. Но боюсь за Вале: гунны люди сильные, но подвержены переменам настроения - храбро нападают, а порой не менее резво убегают.

–  Вале их удержит, - защитил наёмников Фара, так как сам тоже был наёмником.

–  Будем уповать. Завтра выдвигаемся к Дециму. Он всего в семидесяти стадиях от столицы вандалов. Если нам удастся в нём удержаться, это будет важная стратегическая победа.

–  Главное, на небе ни облачка, - повздыхал Прокопий.
– Всех изматывает жара.

Между тем отряд Гибамунда налетел на конников Вале. Завязалась яростная схватка, в результате которой гунны победили, уничтожив вандалов полностью, в том числе племянника Гелимера.

Иоанну пришлось труднее - он столкнулся с войском Аматты, втрое превосходящим группу ромеев. Поначалу константинопольцы дрогнули и уже собирались ретироваться, как вперёд на коне выехал Аматта и слегка оторвался от своей дружины; этим промахом воспользовался Иоанн. Армянин налетел на вандала, сшибся с ним и проткнул мечом. Младший брат короля, обливаясь кровью, рухнул с лошади. А карфагеняне, потеряв руководство, в страхе побежали. Конница Иоанна бросилась вдогонку и, рубя противника саблями наотмашь, доскакала вплоть до Карфагена; но затормозила, не решаясь приблизиться к хорошо укреплённым стенам вплотную.

По пятам Аматты и Гибамунда следовала армия Гелимера. Сильной, выученной, смелой, ей практически ничего не стоило разгромить Велисария с ходу. Уж не говоря об отрядах Иоанна и Вале. Собственно, к этому всё и шло: впереди ромеев шли федераты - гунны и гепиды во главе с Фарой и Руфином; налетев на передовую конницу неприятеля, те смешались и задали стрекача, побежав по той дороге, где недавно Иоанн рубился с Аматтой. Гелимер, преследуя, вдруг увидел десятки свежих трупов и услышал крики своего ординарца:

–  Ваше величество! Здесь Аматта!

Предводитель вандалов так неистово натянул поводья, что его лошадь, захрапев, встала на дыбы и едва не выбросила всадника из седла.

–  Где Аматта? Что с ним?

Но подручный побоялся произнести и стоял растерянный, глядя вниз, на безжизненное тело брата монарха. Гелимер быстро спешился, не прибегнув к помощи стременного, как положено, бросился к безжизненному телу и упал перед ним на колени.

Выставил вперёд дрожащую руку, прикоснулся пальцами к зияющей ране. Не запёкшаяся кровь всё ещё была тёплой и окрасила ладонь в ярко-красный цвет. Цвет пурпурной мантии самодержцев. Для чего она нужна, эта мантия, если за неё надо заплатить жизнью близкого тебе человека?

Брат лежал, запрокинув голову, и кадык торчал, словно горная вершина. Приоткрытый рот и потухшие глаза. Спутанные белые кудри. Мёртвый ангел. Ангел с перебитыми крыльями.

–  Господи, мой Боже, - Гелимер зажмурился, и его лицо исказилось от боли.
– Ты забрал у меня Аматту. Самого любимого из всех на земле. Это кара мне за тщеславие. За уничтожение Ильдериха и его родни… Я теперь погиб. Небо отвернулось от меня навсегда…

Он стоял, склонившись, и плакал. И никто не смел нарушить его отчаяния.

Но когда прошёл час, приближенные всё-таки решились:

–  Ваше величество, армия в тревоге. Надо двигаться, наступать на ромеев, а иначе они прорвутся к Дециму, а потом Карфагену.

Государь повернул к вельможам заплаканное лицо. Удивлённо проговорил:

–  Армия? Ромеи? А, припоминаю… Это всё пустое…

–  То есть, как - пустое?
– недопоняли командиры.

–  Я отказываюсь сражаться. Не могу. Не в силах.

–  Но противники топчут нашу землю. Мы должны с ними воевать!

–  Разве это наша земля? Наши земли в Европе - там, где жили предки, в Алемании и Бургундии. Мы сюда пришли как завоеватели и теперь страдаем.

–  Вы желаете сдаться Велисарию?

Он обвёл своих подданных неприязненным взором:

–  Я желаю, во-первых, чтобы вы перестали приставать ко мне с глупыми вопросами. Во-вторых, я желаю похоронить Аматту с честью. В-третьих, будет видно.
– Встал с колен и сказал прежним сильным голосом: - Отступаем к равнине Буллы, в город Трикамар. Будем там сидеть, ожидая возврата Цазона.