Самодержец вскипел:

–  Всё! Достаточно! Слушать эти бредни недостойно моего звания. Поручу эпарху разобраться в существе дела: если обвинения подтвердятся - наказать по всей строгости.

Феодора добавила:

–  Пусть учтёт и греховное пристрастие Васиана…

–  Что ещё за пристрастие?

–  Тягу к лицам собственного пола.

–  Мужеложство?

–  Якобы живёт с несовершеннолетним мальчиком.

–  Господи, помилуй! Он не человек, а исчадие ада!

–  Вот и я о том же.

Разумеется, государыня не сказала супругу, что причина её ненависти к знатному торговцу несколько иная: Васиан отверг домогательства самой василисы. Августейшей даме приглянулся этот видный сорокалетний мужчина, балагур, насмешник, независимый ум. Пригласила его тайно посетить Иерон - царское имение в Малой Азии, где императрица часто бывала. Но потенциальный любовник вежливо ответил отказом - мол, болею и никак не могу прийти в себя после хвори. Феодора не успокоилась и велела (при посредничестве евнуха Приска), чтобы Васиан приезжал немедленно, никакие отговорки не принимаются. Но не дождалась… И тогда же поклялась отомстить…

А эпарх Константинополя - сенатор Трифон - живо взялся за разоблачение Васиана. О готовящемся аресте торговец был предупреждён тайными друзьями и бежал из дома, скрывшись в церкви Архангела Михаила. По житейским и духовным законам, человек, находящийся под святыми сводами, неприкосновенен, но веление императора - выше чести: бедолагу схватили, выволокли из храма, бросили в темницу и пытали на дыбе. Тем не менее обвинить его в государственной измене не получилось; но зато нашли мальчика, за приличную плату подтвердившего, что подследственный его развращал. Суд прошёл слаженно и быстро: Васиана признали виновным и приговорили к отсечению половых органов. Все его деньги, особняк и сокровища оказались в казне. А торговое дело тут же перешло к конкурентам. Феодора торжествовала.

Тем бы и закончилось, если бы не Приск. Этот евнух, некогда работавший под началом Нарсеса, а затем возвысившись, начал играть самостоятельную роль при дворе и в конце концов сделался доверенным лицом императорской четы, исполняя многие приватные поручения обоих. Васиан ему нравился - остроумием, добрым нравом и умением наладить торговлю; а когда василиса захотела превратить знатного прасина в своего фаворита, взял на себя посреднические услуги. К разочарованию государыни, из её затеи ничего не вышло. Приск посыпал голову пеплом, но особенно не расстроился, так как не был виноват в неудаче. И забыл бы о происшествии, если бы не последующие события - месть её величества и ужасная участь обвинённого. Тут скопец не выдержал и обмолвился, будучи однажды один на один с автократором:

–  Бедный Васиан! Пострадал ни за что…

Самодержец спросил, шелестя пергаментом и думая о своём:

–  Почему «ни за что»? Разве суд над ним был несправедлив?

–  Да, свидетеля подкупили; клевета его не нашла затем своего подтверждения.

Царь взглянул на евнуха озадаченно:

–  Погоди, погоди, я не понимаю… Кто, по-твоему, был заинтересован осудить невиновного?

–  Трифон.

–  Почему?

–  Потому что получил указание от Трибониана.

–  А Трибониан тут при чём?

–  А Трибониану велели ваше величество.

–  Я велел только разобраться.

–  Но при этом сослались на её величество.

–  Ну и что?

–  Он пошёл на приём к василисе и обрёл соответствующий настрой. А затем поручил Трифону действовать решительно и сурово. Тот и выполнил.

Взор Юстиниана сразу помрачнел:

–  Уж не хочешь ли ты сказать, что её величество очернила прасина напрасно?

–  Не могу судить. Знаю лишь одно: Васиан не виновен в преступлении, за которое его покарали.

–  Отчего такая уверенность?

–  Мы с ним были друзья. И у нас общие друзья. Он прекрасный человек, добрый семьянин и не только не изменял жене с мальчиком - Господи, прости!
– но и с дамами, возжелавшими его благосклонности.

Император изогнул бровь:

–  Кто-то покушался на его добропорядочность?

–  Есть такие факты.

–  Объясни.

–  Я не смею, ваше величество.

–  Это мой приказ.

–  Вам они не понравятся.

–  Живо, живо!

–  Участь дурного вестника незавидна у всех народов и во все времена…

–  Гарантирую, что тебя никто и пальцем не тронет.

Приск перекрестился:

–  Ах, зачем, зачем я затеял этот разговор!…

–  Не серди меня! Излагай, что знаешь.

–  Мне поручено было стать посредником между Васианом и одной высокопоставленной дамой…

–  В чём же состояло посредничество?

–  Пригласить его на свидание к ней.

–  Кто сия дама?