Шрифт:
– Змея где?
– прошептал Фемистокл.
– Здесь.
– Динарх указал на корзину у своих ног.
– Эта гадина укусила меня за палец! Что теперь со мной будет?
– Не беспокойся, горланы не ядовитые змеи, как и ужи.
Фемистокл присел на корточки и склонился над корзиной, которая была плотно закрыта грубой холстиной и обмотана верёвкой.
– Она там.
– Эвмел протяжно зевнул.
– Нам что теперь делать?
Фемистокл выпрямился и обнял братьев за плечи:
– Теперь вам нужно поспешить в Фалер, к стоянке нашего флота. Надо сделать так, чтобы священная змея Афины оказалась на «Саламинии». Это будет означать, что сама богиня Афина призывает афинян оставить город и сесть на корабли.
– Хитро!
– Динарх усмехнулся.
– Я дам вам своих лошадей.
– Фемистокл повернулся к слуге: - Сикинн, живо в конюшню! Им надо успеть в Фалер до рассвета.
Братья вернулись из Фалера уже при свете дня. Им удалось незаметно подбросить священную змею на «Саламинию», благо священная триера стояла не на якоре, как большинство судов в гавани, а была вытащена на берег [123] .
Не успели глашатаи оповестить афинян об исчезновении змеи из священного покоя Афины, как из Фалера примчался гонец от триерарха [124] «Саламинии». Змея Афины каким-то образом заползла к нему на корабль и обвилась вокруг мачты. Жрецы и архонты после некоторого замешательства были вынуждены признать, что это божественный знак. Богиня покинула свой храм на Акрополе. Она призывает афинян искать спасения на кораблях!
[123] Священная триера «Саламиния» использовалась афинянами для поездок на остров Делос, где, по преданию, родился Аполлон. По этому случаю на Делосе проводились ежегодные торжества.
[124] Триерарх– командир триеры.
Глава четырнадцатая. ПЛАМЯ НАД АФИНАМИ
Кифн, протрезвев, заявился домой к Фемистоклу с претензиями. Фемистокл заплатил ему всего десять дариков вместо обещанных тридцати трёх. Двадцать три дарика он отдал Динарху за то, что тот вовремя пришёл на помощь своему брату.
– Клянусь Зевсом, у меня больше поводов для недовольства, чем у тебя, - сказал Фемистокл.
– Ты безобразно напился и едва не провалил всё дело! Если бы не Динарх…
– Конечно, Динарх у тебя всегда в чести!
– разозлился Кифн.
– Кто его звал? Я был не настолько пьян, чтобы не отыскать адитон в святилище Афины. Я и сам справился бы с этим делом!!
– Не лги!
– Фемистокл начал терять терпение.
– Мне известно, что ты хотел незаметно добраться до храма Афины, но почему-то оказался в эрехтейоне [125] . Там тебя и отыскал Эвмел, причём ты был в полном бесчувствии. И у тебя ещё хватает наглости требовать с меня деньги! Благодари богов за те десять дариков. Убирайся, приятель!
[125] Эрехтейон– храм, построенный афинянами в честь обожествлённого древнего царя Эрехтея.
Кифн удалился, не скрывая своего неудовольствия.
Человек недалёкий, все помыслы которого ограничивались завистливым сравнением своего бедного существования с полной удовольствий жизнью аристократов, Кифн посчитал себя глубоко оскорблённым. Его мстительная натура не желала мириться с тем, что большая часть обещанных денег оказалась у Динарха.
«Динарх и так живёт неплохо по сравнению со мной, - сердито думал Кифн, шагая по узкой улице в тени платанов.
– Этот выскочка намеренно переходит мне дорогу, желая, чтобы Фемистокл меньше мне доверял. Нет, я этого так не оставлю!»
Мысль, неожиданно посетившая Кифна, показалась ему удачной и заманчивой. Кажется, он нашёл способ поправить свои денежные дела, используя при этом могущество Фемистокла!
Кифн уверенно зашагал к дому Геликаона.
Поскольку хозяина дома не оказалось - он ушёл в народное собрание, - к Кифну вышла хозяйка.
Хиона была крайне изумлена и рассержена тем, как с ней разговаривает бывший раб. Кифн заявил, что его послал Фемистокл.
– Фемистоклу нужны деньги, - молвил Кифн, с похотливой ухмылочкой разглядывая стоявшую перед ним Хиону. Она была в тонком домашнем химатионе, прозрачная ткань которого почти не скрывала соблазнительные прелести красивого тела.
– Он поручил мне взять у твоего мужа пять мин серебром. Всего-то пять мин, красавица!
Чуть подавшись вперёд, Кифн легонько ткнул указательным пальцем в сосок левой груди Хионы, выпиравший из-под тонкой бежевой ткани.
Хиона с трудом удержалась, чтобы не влепить Кифну пощёчину.
– Геликаона нет дома, - холодно произнесла она.
– Приходи вечером.
– Это невозможно, красавица, - осклабился Кифн.
– Деньги нужны Фемистоклу немедленно!
Он тем же пальцем провёл по обнажённой руке Хионы от локтя до плеча.
– Госпожа, позволь мне вышвырнуть этого наглеца на улицу, - промолвил плечистый раб-привратник, стоявший рядом.
– А заодно я обломаю ему руки!
Лицо Кифна налилось яростью. Он отскочил в сторону и заговорил громко и злобно, брызгая слюной:
– Мерзкий раб! Ты забыл, кому я служу? Одного моего слова достаточно, чтобы люди Фемистокла отдубасили тебя палками! А твою госпожу он может просто-напросто подарить мне на всю ночь! Фемистоклу плевать на Ареопаг и на законы, ибо вся власть в Афинах у него одного!
Кифн так распалился, что под конец начал сыпать отборными ругательствами.
Хиона властным жестом приказала рабу-привратнику удалиться, а разбушевавшегося гостя пригласила в дом.