Бандит повернулся на голос, оглядел парня с головы до ног и проговорил:

– Ну, если три и прямо на нас...

Кречет не сомневался, что когда-нибудь Дик все-таки решит свести с ним счеты. И почему бы не сейчас? Момент был очень удобным.

– Ладно, уговорили, но разговор мы ещё на эту тему продолжим,- пригрозил Кречет и приказал Большой: - Внимание, экстренная ситуация - мгновенный старт, курс...-он повернулся к Стиву

Арвид вышел вперед и показал ему на планшете ряд цифр. Кречет продиктовал и посоветовал:

– А теперь нам лучше лечь на пол.
– и первым сделал то, что сам же посоветовал.

По взмаху Стива, ребята тут же бросились вниз.

Мгновенный старт крейсера трудно было перенести не в специальных креслах, и поэтому Стив прошептал несколько слов Василию и тот, кивнув в знак согласия, вопросительно указал на него. Стив разрешительно кивнул, и тут же впал в беспамятство, потому что Василий пронзил его грудь одним пальцем.

Повторив так ещё три раза, он посмотрел на лежавших: а что же теперь делать ему? Потом, вспомнив что-то , быстро покинул взмывающий корабль.

Он помчался к буровой Љ17, где скоро должны были очнуться после реабилитационного курса, двое спецов, которых они с Сергеем оставили в госпитале.

И о которых просто забыли. Такое иногда бывает. Особенно в горячие денёчки.

Глава 13 Встреча единомышленников

Планета L3212. Буровая

Уже подлетая к буровой, Василий, обернувшись, увидел, как вдалеке взвились в высь три огромных гриба. Зрелище одновременно можно было назвать и красивым, и ужасным.

Красивым, потому что прямо на твоих глазах из ничего вдруг вставала стена пыли, которая формировалась и вырастала в огромный белый гриб сдобренная световым излучением и мгновенными переливами тонов и линий. И в тоже время оно было ужасным, потому что знание о разрушительной способности этой "красоты" леденило душу и холодило кровь.

Василий был бестелесным, но даже ему стало не по себе, когда представил, что сейчас творится там, в эпицентре, и с какой скоростью всё это разрушается по кругу.

"Зачем это людям такие игрушки? Опасные и страшные? Неужели нельзя пустить ресурсы интеллекта и сознание на созидательный процесс? В Природе и так всё идёт в разрушительном ключе. Чтобы родиться, нужно обязательно что-то разрушить. Будь-то скорлупа яйца или тело куколки. Жизнь начинается в разрушении, неужели этого мало?" - непонятно почему, но Василий рассуждая об этом, в то же время с удивлением прислушивался к себе, как бы наблюдая за собой со стороны.

Это не он говорил, вернее думал. Совсем не о том он мыслил, когда был человеком во плоти. И только очутившись в ином измерении, стал мыслить по-другому. По-взрослому, что ли. В нём всё изменилось: не только тело, которое тоже было, но было совершенно иным, но и мысли и помыслы стали другими.

Он начинал понимать, что его сознание было втиснуто в некую субстанцию другой инопланетной жизни и все новые сверхъестественные возможности были проявлением этого симбиоза двух продуктов разных цивилизаций. Его человеческой и новой, пока ещё не открытой, иной, но тоже разумной.

Когда на корабле его хорошенько тряхнуло - он попал под пучок быстрых нейтронов, то подумал, что всё - умер. Но нет, его просто разметало по отсеку на молекулы. И благодаря новой форме жизни, существовавшей на ещё непонятном ему уровне, он спасся, и смог дальше жить и действовать.

Инфоклонч теперь многое знал, но так же, многим не пользоваться, и не потому, что боялся экспериментировать с собой дальше. Просто он ещё не совсем окреп морально, и только-только начинал сознавать, что же на самом деле с ним произошло.

За секунду до того как его разметало на молекулы по кораблю, Василий увидел, как умирала тетя Женя, пытаясь спасти его отца, как умирали друзья и коллеги, отказавшиеся стать на сторону пиратов...Он за мгновение впитал всю информацию с этого корабля.

Как он хотел все повернуть вспять, отдать всё, что у него было! Он просил об этом тогда, ползая по нише десантного модуля, у того, в которого не верил до сих пор - у Бога...

Он горько плакал от бессилия, и от безысходности...

Но никто не мог ему помочь. Как и никто не смог бы его тогда понять.

Бесстрастное время, в своем неотвратимом беге вперед, неумолимо отсчитывало секунды. То, что он мог прожить, было даже не секундой, а миллионной долей секунды, и возможно, что только время существования человеческой расы на планете Земля можно было принять за секунду вечности.